Где, как не в министерстве культуры, лучше всего должны знать о нынешней ситуации в белорусской музыке. Ultra-Music встретился с первым заместителем министра культуры Владимиром Михайловичем Карачевским, курирующим вопросы музыки, и поговорил с ним о проблемах отечественного шоу-бизнеса, вспомнил группы «Серебряная свадьба», Akute и «Ляпис Трубецкой» и узнал о том, для чего в Беларусь возвращаются гастрольные удостоверения.
«Нам надо повышать свой общий уровень, чтобы уметь работать с новейшими технологиями»
— Вы пять лет проработали учителем музыки, долгое время были культорганизатором. Наверняка следили за эволюцией белорусской музыки…
— Если говорить о моей трудовой деятельности, то с 1991 года мне действительно пришлось работать учителем музыки, руководителем детских творческих коллективов, заниматься вопросами эстрады, даже сам принимал участие в конкурсах, поэтому я знаю всё это изнутри. Могу сказать, что по сравнению с тем, что было в 90-е и начале «нулевых», мы сильно изменились. Я не могу сказать, что Беларусь сильно отстает от европейских стран или России. Если говорить о профессиональном музыкальном искусстве, то в данном случае Беларуси удалось сохранить систему образования (у нас осталась преемственность), сохранить сферу культуры, систему организации досуга населения в целом и социальные стандарты. В этом плане Беларусь выше на голову ряда стран постсоветского пространства. Если говорить конкретно о профессиональной музыке, то сегодня она востребована — об этом говорит то количество фестивалей, которые проводятся в стране: «Белорусская музыкальная осень», «Январские музыкальные вечера», фестивали Спивакова, Башмета, «Минская весна» и многочисленные форумы, которые проходят на филармонических площадках. Я сам часто бываю в филармонии и могу сказать, что у нас есть спрос на высокое искусство, на профессиональную музыку. Могу отметить хорошую тенденцию. Если помните, в 90-е годы шли разговоры о том, чтобы закрыть кинотеатры, потому что они не востребованы; плохо заполнялись театральные залы. А сейчас есть спрос на досуг: люди стали думать не только о том, как наполнить желудок, обуться и одеться, но и хотят качественного и хорошего отдыха. Если брать статистику, то у нас 80–100 процентов заполняемости залов: Большой театр оперы и балета, Белгосфилармония в этом отношении показательны.
Был период в 90-е, когда надо было выживать, и музыканты ездили работать за границу: кто-то работал в Дубае, кто-то в Бахрейне, кто-то в Германии и Франции. И очень многие артисты прошли школу вот этих концертов: играли на улице, в ресторанах, участвовали в маленьких фестивалях. Но они были востребованы и таким образом покоряли Европу. Пусть даже в таком формате. Я считаю, что этого стыдиться не надо, потому что люди тогда выживали. А если они были востребованы, это говорит об уровне музыкального образования в стране, об уровне самих музыкантов. Интерес к нашим музыкантам был. Потом, когда ситуация в стране улучшилась, очень многие стали возвращаться и начали работать по-другому. Кто-то заработал денег и вложил в себя, я не буду приводить примеры, но среди известных белорусских артистов есть такие. Я могу отметить 2003–2005 годы, когда начало набирать обороты наше эстрадное искусство. В эти годы появились песни, что называется форматные. Потому что долгое время наши песни не могли войти в формат с песнями российскими и украинскими. А потом произошел подъём. Это связано с тем, что общая экономическая ситуация изменилась. Давайте говорить откровенно: мы зависим от реального сектора экономики. От этого зависит и востребованность нашей сферы культуры, и материальное состояние артистов. У артистов появляется возможность вкладывать в себя. Что же касается профессионального искусства, народного творчества, то оно всегда получало, получает и будет получать субсидии, правда, в разном размере. Ведь классическое искусство не всегда может быть окупаемым. Большие вложения идут на протяжении многих лет: музыкальная школа, училище, академия, репетиции. Для того чтобы симфонический оркестр смог сыграть пятиминутное произведение, нужна серьёзная подготовка и порой не один год. В шоу-бизнесе схема проще, но профессиональное образование — это основа. Есть примеры, когда, не имея профессионального образования, становятся звёздами эстрады, но в основном все артисты имеют базовое музыкальное образование.
— Какие проблемы существуют сегодня?
— Мы пришли к тому, что сейчас нужно повышать общий уровень как людей, которые работают в музыкальной сфере, так и профессионалов, которые работают в шоу-бизнесе. О чём я говорю? За 20 лет независимости у нас изменились отношения с другими странами: в Советском союзе был плотный обмен между специалистами в культурной сфере, была одна денежная единица, а затем и политическая, и экономическая ситуация в стране изменилась, и какое-то время мы варились в «собственном соку». И сейчас иногда мы ощущаем недостаток знаний, недостаток специалистов в узком направлении. В настоящее время благодаря государственной поддержке есть возможность отправлять на стажировки, мастер-классы, изучать опыт. Обновляется материально-техническая база: закупается свет, звук… Но кто с этим будет работать? То же самое и запись аранжировки: это, как вы понимаете, работа с компьютером, определенные требования по звукам, по объёму памяти и т. д. С этим тоже нужно уметь работать. Мы сейчас слушаем, как записывают в Лондоне или ещё где-то, и видим отличие наших фонограмм и европейских. Это зависит от того, насколько мы умеем работать с оборудованием, насколько мы умеем идти в ногу со временем. Мало купить аппаратуру, надо научить людей с нею работать.
Что касается профессиональной музыки, у нас есть своя школа преподавания — есть потрясающие педагоги, которые могут представлять страну за рубежом. Подрос уровень наших оперных певцов, некоторые из них являются солистами не только нашего Большого театра оперы и балета, но и европейских театров. У нас есть школа, но нужно обратить внимание на повышение квалификации.
— Если говорить об эстраде, альтернативной музыке, кто из белорусских музыкантов может представлять страну на международной арене?
— Профессионализм зависит от качества подготовки материала. Профессиональной может быть и музыка, написанная в народном стиле, и поп-музыка, и альтернативная. Но всё же я поделю музыку по принципу «востребованная/невостребованная». Я выезжаю в другие страны на дни культуры, представляю наши коллективы и слышу восторженные отклики об огромном потенциале белорусских исполнителей. А мы почему-то думаем, что где-то лучше, чем у нас. Это как в поговорке: «Счастье — это не то, что будет завтра, счастье — это то, что есть сегодня». Иногда обидно становится: почему-то мы привыкли только критиковать своих. Кто бы и как не критиковал Алёну Ланскую, но выйти на такую сцену, готовить музыкальный номер несколько месяцев, достойно представлять страну на таком форуме и бороться за победу — это заслуживает уважения! Но нет, мы будем говорить: «Она там ничего не сможет…» А давайте будем хотя бы уважать своих представителей, которые осмелились выйти и действительно достойно бороться за это место. Я бы хотел, чтобы и СМИ по-другому формировали имидж страны. Вам, может быть, не нравится государственная политика, но давайте хотя бы сами себя уважать. А у нас как у кого-то успех появляется, мы обязательно должны раскритиковать и сказать, что у кого-то лучше. Поверьте, наши артисты ничуть не хуже.
Я вам могу привести пример. Будучи начальником отдела культуры Советского района, я обратил внимание на девочку под творческим псевдонимом Дакота. Начали продвигать на конкурс, говорят: «Не формат!» Девочка поехала в Москву и вернулась в Беларусь звездой. IOWА, Руслан Алехно, Наталья Подольская… Здесь появляются, мы не принимаем, уезжают в Россию, и вдруг звёзды. А если бы они остались в Беларуси, признали бы мы их? Если у кого-то что-то получается, стоит его поддерживать. Давайте будем любить своё. Своё — это те, кто работает каждый день на концертах в деревнях и городах, кто ездит на фестивали, дни культуры в другие страны, вносит свой вклад в культуру страны и досуг людей. Через это формируется положительный имидж страны. Когда мы начнём говорить о своих с уважением, народ начнёт ходить на концерты, начнёт за это платить. Почему когда приезжает артист с Украины или России более-менее раскрученный, поет под плюсовую фонограмму (она, может, лучше сведена, плотнее записана, но не лучше по аранжировке, чем наша), и за него отдают сто тысяч, а наш приезжает выступать, говорят: «Как это? 20 тысяч за билет?» Но он поёт в десять раз лучше и работает вживую!
Про поп-индустрию могу сказать — есть у нас профессиональные артисты Инна Афанасьева, Ирина Дорофеева, Гюнешь, Пётр Елфимов, Наталья Тамело и др. У нас есть группы, которые могли бы представлять страну. У нас есть возможность творить. И творить в абсолютно разных жанрах. Об этом говорят и результаты Национальной музыкальной премии. Здесь самые неожиданные исполнители: и альтернативные, и этно-фольк, и IOWA, и Макс Корж, и «Палац», и «Стары Ольса», и Apple Tea, и Nuteki… Кто угодно! В данном случае все зависит не только от артиста с хорошими вокальными данными, но и от качества материала и того, как он его подготовит. Нашим артистам не хватает шлифовки. Должна работать серьёзная команда: это создание образа, доработка песни, сведение фонограмм и тому подобное. Это всё дорогое удовольствие. Мы говорим, что наши артисты в чём-то не дорабатывают? А за что им выживать самим? Давайте, мы в них сначала вложим деньги. Но есть и другая сторона медали. Шоу-индустрия дорогая, но вместе с тем быстротечная. Если в классическое искусство ты раз вложил деньги, и оно работает на протяжении многих лет, то в шоу-бизнесе ты вложил деньги в одну песню, прошел сезон — песня вышла из формата, моды… Государство не может вкладывать в шоу-бизнес такие деньги, государство может создавать условия для развития шоу-бизнеса. А вкладывать деньги нужно в базовые вещи: систему образования, сохранение национального искусства. А шоу-бизнес зависит от моды, течений и тенденций.
Развитие шоу-бизнеса зависит от нескольких факторов: от выхода в большое пространство, реального сектора экономики и платежеспособности населения. В Европе, в зоне Евросоюза, давно стёрты рамки. Группа, появившись в Литве, может путешествовать в Амстердаме, в Париже. Мы тоже можем там работать, но мы не дорабатываем внутри страны. А иногда СМИ создают такой имидж, что наших белорусов не хотят принимать. Мы не использовали весь потенциал работы на пространстве СНГ. А имея такого мощного соседа, как Россия, где уже «зубастый» шоу-бизнес, тяжело туда пробиться: для этого нужны связи, деньги, материал, который удивит. А если у артиста такой материал появляется, его тут же перехватывают. С этим есть проблема. Примеров много: Руслан Алехно, Дмитрий Колдун, Бьянка, IOWA, вроде и Женю Литвинковича «перехватили» уже украинские продюсеры.
Для того чтобы сказать, кто может представлять страну, наверное, нужно проанализировать, кто был бы интересен. У нас маркетинг должен сказать, какой артист был бы интересен: либо артист, работающий в жанре альтернативной музыки, либо в жанре этно-фольк-модерн, либо поп-музыкант. Я думаю, что мы должны направлять туда команды, которые могли бы быть интересны самобытностью: могла бы справиться и «Троіца», и «Стары Ольса», хорошо работают Афанасьева, Дорофеева, Хлестов. Кстати, появился интересный музыкант Юрий Ващук, который сам пишет клубную, востребованнную музыку — она могла бы быть представлена в других странах. Если брать альтернативную музыку, давайте вспомним ту же «Серебряную свадьбу» и S°unduk с Анной Хитрик. Кроме того, всегда востребованы на постсоветском пространстве наши народные коллективы, история которых началась ещё во времена Советского союза.
— Недавно Ultra-Music проводил опрос среди жителей стран-соседок Беларуси. Все первым делом называют группу «Ляпис Трубецкой» — для них музыкальная Беларусь ассоциируется именно с этой группой.
— «Ляписы» уже не работают в Беларуси. Они давно стали работать с российскими продюсерами на российский формат. Это привычка: у нас до сих пор Беларусь называют Белоруссией и, например, знают страну по Анатолию Ярмоленко и по ансамблям «Песняры» и «Верасы». В данном случае нам не хватает пиара и презентации наших артистов. У нас маркетинг не развит, менеджмент. При всей талантливости мы в чём-то неповоротливые. Появляются интересные молодежные команды, и я сам в период проведения двух Национальных музыкальных премий многие из них для себя открыл.
— Например?
— No Comment Band, например. Довольно интересная команда. Группа «Ван Хельсинг» с Иваном Вабищевичем — тоже в принципе могли бы смело работать в России и в Украине — брутальные ребята. J:морс имеют хороший, достойный материал, появилась неплохая группа ProSSpekt. Очень интересный был эксперимент, который делали Митько с Галыгиным. А вы, кстати, знаете, что время от времени песни Германа исполняют российские музыканты? Он пишет хорошие песни — форматные. Мы просто не умеем сами себя продавать. Когда научимся — тогда у нас будет продвигаться шоу-бизнес.
«Хотите делать проект? Пожалуйста, мы готовы»
— Вы говорите про формат… А вообще нужен ли он?
— Что значит формат? Я считаю, что есть понятие «востребован/не востребован». До тех пор, пока Стас Михайлов не «выстрелил», его песни считались «не форматом». Когда он набрал чуть популярности, все его песни появились на радиостанциях. В данном случае все зависит от музыкальных редакторов и от тех людей, которые подбирают материал. Привыкли, что формат — это 120 ударов. А почему? Кто такое сказал? Я считаю, нужно не только отталкиваться от интереса публики, но и воспитывать слушателя. Я думаю, что нашим музыкальным редакторам нужно пересматривать политику развития радиостанций. Я обратил внимание, что вот «Радио ОНТ» начало ставить разную музыку, даже ту, которая не считалась форматной. Некоторые радиостанции начинают меняться. Я бы посоветовал пересмотреть вот это «формат/не формат». Все радиостанции стали сейчас похожими друг на друга. Может быть, наступило время каждому занимать свою нишу? Когда приезжаю в Москву, я с удовольствием в гостинице включаю «Радио-джаз». Прихожу в номер, и у меня всегда звучит джаз, я получаю огромное удовольствие, расслабляюсь. Или дома в интернете ставлю себе классику. Может, надо было бы пересмотреть некоторым радиостанциям репертуарную политику.
— А вопрос о создании подобных станций прорабатывается?
— Этот вопрос находится в ведении Министерства информации. Конечно, не до всего доходят у государства руки, но этот вопрос требует внимания. Но знаете… Вот почему-то все кивают на государство. Почему-то мы привыкли, что инициатива должна исходить отсюда? Государство создает условия. А исполнитель должен приходить с проектом. Мы сейчас пересматриваем своё отношение. Хотите делать проект? Пожалуйста, мы готовы. Мы готовы оказать финансовую поддержку. Но давайте так: вы предлагаете проект, вы занимаетесь его реализацией и раскруткой. Не я делаю, а вы занимаетесь. Мы готовы идти на государственно-частное партнёрство, но только не надо делать так: бросил идею и сидишь, смотришь, как с ней будут «барахтаться». Надо взять на себя ответственность и вести этот проект. Инициатива, маркетинг, менеджмент, расчёт, продвижение — не должно государство всё это делать. Все привыкли жить за счёт государства. Министерство готово финансировать, продвигать, но взамен должна быть польза для государства. В том числе и коммерческая.
— Вы говорите об условиях, которые создает государство. В то же время готовится законопроект, предполагающий возврат гастрольных удостоверений.
— Названный вами законопроект действительно находится в подготовительной стадии, обсуждается со всеми заинтересованными государственными органами, дорабатывается и совершенствуется. Проектом Указа Президента Республики Беларусь «Об отдельных вопросах организации и проведения культурно-зрелищных мероприятий» государством создаются благоприятные условия для развития белорусских исполнителей, и одним из видов поддержки — право выступать на территории своего государства без получения удостоверения на право организации и проведения культурно-зрелищного мероприятия. Предполагается, что зарубежные артисты будут осуществлять концертную деятельность на территории Беларуси только при условии получения удостоверения, а государственная пошлина за выдачу удостоверения на право организации и проведения культурно-зрелищного мероприятия на территории Республики Беларусь будет уплачиваться в специальный фонд Президента Республики Беларусь по поддержке талантливой молодёжи. Этот указ наоборот должен создать оптимальные условия для наших белорусских артистов. Я могу однозначно сказать: он выйдет не во вред белорусским артистам. Мы сейчас ищем возможность помочь нашим артистам: где и какими льготами. Да, может, мы не можем сейчас вкладывать деньги в шоу-бизнес. Мы ищем площадки, возможность, чтобы они участвовали в различных акциях, возможность показать музыкантов по телевидению. В России, например, артисты платят бешеные деньги, чтобы выйти в эфир. А у нас они выходят в эфиры во время концертов, получают гонорары, пусть и не большие. Я могу сказать, что наши телеканалы проводят немалое количество акций и концертов. Но ведь телеканалы тоже не «резиновые». Мы сейчас наладили с ними тесное сотрудничество, и у нас есть много интересных идей по продвижению белорусского продукта. Кстати, когда появилась Национальная музыкальная премия в области эстрадного искусства, все вдруг зашевелились. Активизировалась культурная общественность. Проекты есть. Да, может не всегда всем удается в них поучаствовать. Всё равно обиженные были, есть и будут.
Просто новые имена у нас не могут появляться слишком часто. У нас ограниченный человеческий ресурс — 10 миллионов человек. У нас тоже не могут все петь, тем более, если учитывать наше географическое месторасположение. Почему Италия, Украина — поющие страны? Географические условия: сухой климат, солнце… Это влияет и на характер людей, и на голосовые связки. А у нас половина населения имеет хронические фарингиты, тонзилиты, потому что высокая влажность. Мы, как и скандинавы, не очень-то поющие. Но у нас вместе с тем поют. И много поют, и песни есть сложные.
«В жюри собрались люди трезвомыслящие»
— Много разговоров ведется о том, какой язык исполнения выбирать нашим музыкантам.
— Это зависит от конкретного исполнителя. Ланская спела «Ластаўку», и она разошлась, либо когда-то Мулявин пел «Малітву»… Почему-то украинцы «пробиваются» со своим языком: «Воплі Відоплясова», «Океан Ельзи»? Я считаю, что мы вполне можем войти в российский рынок с нашим национальным продуктом. Это зависит от людей, которые владеют языком, умеют писать стихи и которые будут писать на эти стихи музыку. Кто-то просто боится вот этого неформата, у кого-то не очень хорошо получается, но с этим тоже нужно уметь работать. Мы в своё время упустили отношение к родному языку. Вдруг стали детьми мира, начали учить английский и забывать белорусский. Если молодёжь начнет говорить по-белорусски, начнёт уважать язык, тогда и песни начнут появляться. Конечно, мы стараемся, чтобы у нас в концертах звучали песни на белорусском языке, и всячески это поддерживаем. Но, к сожалению, качественного материала поступает мало.
— К примеру, сейчас очень популярна могилевская группа Akute. Отличный пример модной белорусскоязычной музыки.
— Я что-то слышал про них, но не могу вспомнить музыкального материала.
— Лауреаты пяти музыкальных премий этого года.
— Честно признаюсь, я не слушал их последнего материала, поэтому ничего не могу сказать. Но раз они «выстрелили», то и в дальнейшем будут востребованы. Я не успеваю слушать весь материал. Надо освежить в памяти. Дело в том, что если появляются такие коллективы, они обязательно будут замечены. У меня много музыкального материала, и я его прослушиваю время от времени. Могу прослушать не весь альбом, но хотя бы фрагментами, чтобы иметь представление. Потом передаем этот материал режиссёрам, чтобы они могли его где-то использовать. Мы сами заинтересованы в том, чтобы было какое-то разнообразие. Но у нас не так много проектов, в которых мы можем использовать творчество альтернативных групп. Не из-за того, что они плохие. Просто формат мероприятия… Если идёт правительственное мероприятие с людьми пожилого возраста, сами понимаете, там будет другая музыка. Это не из-за того, что мы к плохо относимся к альтернативным музыкантам. А если это Национальная музыкальная премия, либо «Песня года» — пожалуйста, они могут там выступать. Я считаю, что эти коллективы могут выступать и на праздник города, и в День независимости, и на различных фестивалях.
— Мы затронули тему Национальной музыкальной премии. В этом году было рекордное количество музыкальных премий. Следили за ними?
— Честно, в последнее время не слежу: утонул в рутине. Но я думаю, сейчас придется возвращаться к подготовке к Национальной музыкальной премии, переслушать, пересмотреть весь материал, итоги. Чем больше будет этих премий, тем лучше. Это интерес к нашему музыкальному искусству. Пускай больше говорят о наших артистах: нравится, не нравится. Есть конкуренция, есть интерес, есть востребованность. Всегда найдутся недовольные: есть некий субъективизм. Я не увлекаюсь электронной музыкой, но я её уважаю, потому что она имеет право на жизнь: есть слушатель, есть зритель, есть люди, которые танцуют под эту музыку. У меня другой интерес, но я не собираюсь её запрещать.
— Было много нареканий на Национальную музыкальную премию из-за отсутствия репрезентативности: по каким критериям определялись победители, как формировался состав жюри. Слишком много вопросов…
— Какие у вас есть предложения по составу жюри премии?
— У меня, возможно, предложения есть, но сейчас хотелось бы узнать о критериях.
— При формировании состава жюри и экспертов, которые рассматривали материал, мы постарались учесть все ракурсы: и медийность людей, и знание музыкальной сферы разных жанров и направлений. Мы старались охватить всех, но, может быть, кого-то могли упустить. Мы всё равно не могли учесть интересы всех. У нас были редакторы газет, радиостанций, представители Министерства культуры, артисты эстрады, композиторы, общественные деятели. По этому принципу и отбирали. Конечно, кому-то что-то может не понравиться. Но говорить о непрофессионализме жюри… Я бы тоже не сказал, что там люди не профессиональные. В жюри собрались люди трезвомыслящие. Несмотря на то, что некоторые из них в возрасте, они объективно оценивали творчество молодёжи. Если мы заговорили о результатах премии… Скажите, пожалуйста, что могло сильно не устраивать в премии по результатам?
— К примеру, с точки зрения ценности музыкального материала группы «Тяни-Толкай», которые получили «Лучший альбом года», возникает много вопросов. Та же ситуация с «Лучшей песней года» Ларисы Грибалёвой…
— Подождите, у нас в номинации «Альбом года» были заявлены «Без билета», «Тяни-Толкай» и Искуи Абалян. «Тяни-Толкай», к примеру, у нас только в этой номинации победили. Ну, в данном случае смотрели разные моменты: продаваемость, гастроли. Вот из этих соображений… А «Без билета» принимали участие в нескольких номинациях, и могу отметить, что у них лучший концерт года. Я считаю, что эта номинация даже посерьёзнее, чем лучший альбом. Лучший концерт нужно ещё завоевать! «Без билета» действительно собрали Дворец спорта. Я помню, «паломничество» было. И сейчас этот коллектив принимает участие и в различных телевизионных проектах. И я думаю, мы эту группу увидим еще и в министерских мероприятиях.
— А что с «Песней года»? Возникло очень много вопросов по поводу её художественной ценности…
— Что такое «художественная ценность» в вашем понимании? То, что песня попсовая? Но она же хорошая.
— Не в этом дело. Что её выделяет среди других попсовых песен? К примеру, песня «Мама» группы IOWA звучала из каждого утюга. А если посмотреть количество просмотров клипа на песню в Интернете, можно смело говорить об объективных критериях оценки.
— В данном случае IOWA у нас — «Открытие года». Я не вижу большого страха. Хорошо, может быть, что-то кому-то не понравилось. Ну… IOWA у нас вообще проходила по нескольким номинациям. Они себя зарекомендовали. Я не вижу ничего страшного в том, что они победили только в одной номинации. Члены жюри тогда приняли такое решение… Все отметили, что песня очень интересная, и очень хотели, чтобы IOWA приехала к нам. Мы хотим, чтобы группа участвовала и в «Славянском базаре». Не знаю, откликнутся ли они, но желание показать этот коллектив есть.
«Бизнес не готов заниматься благотворительностью в широком смысле»
— Давайте вернемся к вопросу о преференциях. Многие сейчас говорят о том, что в стране не хватает концертного клуба. Во многих странах руководство клубов не платит многочисленных налогов и способно предоставлять площадку без арендной платы… Подобные льготы могут существовать в Беларуси?
— Вы знаете, Европа сегодня уже на несколько ином этапе. У них готовы вкладывать деньги в благотворительность. У нас появились такие порывы: ряд компаний поддерживает наши фестивали. Но в настоящее время бизнес не готов заниматься благотворительностью в широком смысле. Для создания такого клуба нет подходящего инвестора. Мы по поручению Президента совместно с Министерством промышленности, Мингорисполкомом прорабатываем вопрос по созданию так называемого арт-депо. Есть отличная площадка, которая может вмещать большое количество людей. Это настоящий цех, в котором можно проводить и выставки, и вечеринки, и концерты. Это «арт-депо» как раз послужит таким клубом и для выступления рок-команд. Мы планируем сделать пример государственно-частного партнёрства: учредителями этого «арт-депо» будут государство и инвесторы. Этот вопрос прорабатывается, и я думаю, что к 2014 году мы получим этот объект. Для альтернативной музыки, для рок-команд, для театральных выступлений несколько необычных коллективов, для выставок современного искусства. Мы предполагаем, что это будет рядом с метро, недалеко от центра города — место «паломничества» молодёжи. Уже есть предполагаемые инвесторы. Найти помещение сегодня — проблема. Все крупные объекты уже заняты. И давайте говорить откровенно, даже существующие клубы у нас не заполняются, они не получают больших доходов. Выходом и будет создание этого «арт-депо».
— Мы говорили об этно-музыке… Коллекция этнических инструментов Ивана Кирчука — пожалуй, крупнейшая в Беларуси — до сих пор хранится в разных местах. Он неоднократно обращался в Министерство культуры…
— Я думаю, мы решим этот вопрос. Сегодня у нас нет музея творчества наших народных мастеров — такого штаба. Я думаю, что скоро этот штаб появится. И у нас есть желание привлечь Ивана Ивановича к созданию этой экспозиции. Я думаю, это место будет работать не только как музей, но и как экспериментальная площадка по продвижению нашей национальной культуры. Помощь такого специалиста, как Иван Иванович, я думаю, нам понадобится. По крайней мере, есть такое желание.
— Это только желание?
— Вы знаете, я честно признаюсь: вопрос сейчас прорабатывается.
— Активно обсуждался вопрос по созданию мастерской по изготовлению цимбал…
— В организации государственного предприятия нет необходимости. Борисовский завод музыкальных инструментов «лёг» из-за того, что продукция не была экспортоориентированной, а наш рынок очень маленький. С этим могут справляться отдельные частные мастерские, и такие примеры уже есть: занимаются изготовлением инструментов мастера в Гродненской области, в Борисове. Инструменты привозили на экспертизу в Академию музыки. Цимбалы хорошего качества, их можно заказывать и для учебного процесса, и концертные инструменты по спецзаказу. Поэтому смысла в создании целого предприятия нет: в каждом регионе есть мастера, которые изготавливают национальные инструменты под заказ. Как у них обстоят дела с мастерскими, я не готов сказать, но с их продукцией работают. Это штучный товар. Надо просто это развивать, чтобы мастеров было больше. И пусть работают.
«Вам хочется, чтобы завтра ваши дети вышли на улицу, орали непристойные песни и били физиономии прохожим?»
— Будет ли как-то развиваться в стране институт звукозаписи?
— Я могу сказать следующее: у нас изменилась ситуация с материально-техническим обеспечением. Даже небольшой райцентр Молодечно имеет у себя цифровой пульт — их всего пять в Беларуси. Я говорил вам в самом начале про систему стажировок. Вот этого сейчас не хватает — квалифицированных кадров, которые умеют работать с оборудованием. Я ради интереса сходил на концерт Rammstein и был просто в шоке. Как работают с техникой: как работают звукорежиссёры: звук вроде громкий, но он обволакивает! Правильно расставлена акустика. А как работают световики: там прописаны все партитуры! А у нас привыкли работать по быстрому набору. Мы хотим отправить специалистов на курсы, чтобы они изучали все тонкости, умели заранее готовить световые партитуры, выставлять звук. Мне повезло, что я увидел работу профессиональных световиков на концерте Rammstein. И мне очень понравилось, как работают световики в Мальмё. Ну, это роскошно: работает команда профессионалов, каждый занимает свое место.
— К слову, о концерте Rammstein. Когда к нам приезжают якобы опальные звёзды, поднимается такая шумиха…
— Это специфика нашей нации. У нас настолько в генах сидит протест против любой агрессии, против любого насилия. Это не цензура, это, наверное, всё-таки мораль. Rammstein — это группа, которая работает на грани. Да, разрешили. Но вместе с тем, если мы допустим здесь вседозволенность, это будет анархия. У нас же должны сохраниться определённые ценности.
— Но каждый же сам вправе выбирать: идти на концерт или нет.
— А вам хочется, чтобы завтра ваши дети вышли на улицу, орали непристойные песни и били физиономии прохожим? Этого никому не хочется. В Беларуси мы можем спокойно ходить по улицам. Если факт драки в метро произошёл, у нас это уже телевидение освещает. Значит, у нас прецедентов таких немного. Мы можем своих детей выпускать на улицу. Когда будет вседозволенность, тогда начнём думать: а надо ли оно нам было? Надо же сохранить мораль, институт семьи, уважение к старшим, учителям, родителям, к своей истории. Через нас фашизм прошёл вдоль и поперек, и если бы у нас здесь действительно хотели выступить профашистские музыканты, так их сюда нужно пускать? Мы должны сами понимать, что предаем память своих предков. Это не цензура, это наше личное отношение. Жёстких запретов нет. Rammstein же выступили? Выступили.
