В полной мере были сохранены многие другие архетипичные элементы российского менталитета, ставшего вдруг «советским».
«Посмотрел новости, послушал Лукашенко. Хорошо. Людям в Березино хорошо.»
Сарказмов, блог Бречека, Телеграф.by.
«А.Бречек, Вы уже неоднократно прислушивались к мнению участников блога при выборе темы статьи и последующего обсуждения. Теперь и я в свою очередь осмелюсь предложить как-нибудь включить в Ваш тематический план тему, затронутую в предыдущем блоге… О Советском наследии нашего менталитета и о его трансформации в постсоветский период. И была ли разрушена и насколько сильно, в советские годы, его связь с историческими и духовными корнями. В общем, какими мы были до, какими стали, как изменились по истечении советского периода и что нам с этой совковостью теперь делать. Мне показалось, это тема будет многим интересна и вызовет у участников блога массу интересных мыслей и эмоций». Так обратился ко мне один из постоянных посетителей блога, как я понимаю, из далекого города Братска, присылающий к нам свои сообщения под ником Злой. Отвечаю. Уважаемый Злой, а чего в долгий ящик ящик откладывать, тем более тематического плана как такового у меня нет и никогда не было. Я в Телеграфе казак вольный — по условиям нашего джентльменского соглашения с руководством сайта, мне предоставлена возможность писать что угодно, о чем угодно и когда угодно. И пока этого чудного права меня никто не лишил, давайте решительно злоупотребим моим «служебным положением» в очередной раз. К тому же на этой неделе о недавнем советском прошлом просто грех не вспомнить — по крайней мере по двум причинам. Во-первых, в пятницу, 19 декабря, «все прогрессивное человечество» будет праздновать 100-летие со дня рождения неутомимого борца за мир во всем мире, незабвенного Генерального секретаря ЦК КПСС, дорогого Леонида Ильича Брежнева.
А во-вторых, днем позже — 20 октября, исполняется ровно 91 год с момента создания в 1917 году Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) во главе с нашим земляком, еще более незабвенным Ф.Э.Дзержинским. Согласитесь, в новейшей истории Российской империи (она же СССР) мало найдется исторических личностей, которые бы так повлияли на формирование этого самого пресловутого «советского менталитета», носителями которого большинство из нас до сих пор является. Причем (и к сожалению), вне зависимости от возраста и принадлежности к более старшему поколению. Но давайте вначале более-менее разберемся в самом понятии, которое мы собираемся обсуждать. Вообще слово «менталитет» вошел у нас в обиход относительно недавно. Впервые его начали активно употреблять где-то на рубеже 50-60-х годов прошлого века, когда в СССР в связи с политической «оттепелью» и процессом «десталинизации» общества появилась потребность в терминах, обозначающих «неполитические, доидеологические основы сознания». Таким образом, слово «менталитет» (ментальность), восходящее к латинскому «mens», обозначает способ мышления, образ мыслей, (умо)настроение, душевный настрой, характер. Всем это хорошо известно, но нас интересует главным образом «советский менталитет», то есть образ мыслей особого «социально-антропологического» или «социо-культурного типа» так называемого «Homo Sovieticus», или попросту — «совковое мышление», «совковость».
Итак, под «совковостью» можно понимать некий типичный для «простого советского человека» комплекс ценностных ориентаций, установок, поведенческих стереотипов, привычек, пристрастий, эмоциональных шаблонов. Наиболее ярко об этом комплексе написал когда-то российский ученый С.А.Эфиров, предложивший для его объяснения концепцию «социального нарциссизма». По его мнению, главное отличие «совка» от «несовка» — социальный и национальный «нарциссизм», который выражается в «любовании собственной системой или страной, национальными и культурными традициями, но обязательно в противовес другим странам, обществам, культурам, меньшинствам». Эфиров пишет: «После 1917 года социальный нарциссизм у нас некоторое время выступал в форме космополитически-мессианского утопизма, основанного на фанатичной вере в обладание универсальным рецептом «спасения» человечества и резко враждебного идеям почвенничества и патриотизма. Затем все в большей мере он стал сополагаться, переплетаться, а иногда и вытесняться (при сохранении значительной части прежней фразеологии) более традиционной имперско-русоцентристской формой». Что же типично для носителей советского менталитета, по Эфирову? С его точки зрения, у «совка» совершенно атрофирована способность критического отношения к существующему миропорядку — к системе, предлагаемой идеологии, пропагандистским штампам. При этом «совки» начисто лишены самостоятельности, фанатично идеализируют собственную страну, политическую систему и власть, им свойственен консерватизм и универсальный конформизм, который в определенных условиях «может перерасти в правоэкстремистский нигилизм». Такие люди как правило склонны к гипертрофированной критике в отношении всего, что находится за пределами порядков и представлений, в духе которых они воспитаны. Истинный «совок» внешний мир видит исключительно в черном свете, отрицая его уже по определению. А вот свое собственное положение, каким бы тяжелым и безрадостным оно ни было, «простой советский человек» склонен рассматривать как естественное, единственно возможное и желанное, даже как высшее, даже как наилучшее из возможных. И переубедить его в обратном практически невозможно…
Такая непоколебимая уверенность в обладании истиной в последней инстанции, считает Эфиров, диктует советскому человеку абсолютно безнравственный императив — хорошо и морально все, что способствует успеху дела, следовательно, нужно и можно идти ко «всеобщему благу», используя любые средства. С.Эфиров утверждает: «Из этого императива, по существу, и вырос 1937 год. Идея мессианского призвания прямо ведет к концлагерям, геноциду, экспансионизму». Возникает законный вопрос: что все-таки первично, «яйцо или курица» — то есть «совок» или Советский Союз, якобы, его породивший? Лично я глубоко убежден в том, что так называемый «советский менталитет» возник задолго до появления Страны Советов и обусловлен всем ходом российского исторического развития. Другими словами, не было бы российского имперского «совка», не возник бы и Советский Союз. Большевики, сокрушив политические институты царской России, по сути ничего нового не изобрели. Они просто достаточно быстро и умело приспособили под свои нужды традиционное русское мировосприятие, которое формировалось столетиями, начиная, наверное, еще со времен «опричнины» Ивана Грозного. Вот как пишет об этом российский ученый С.А.Дзюба: «Нет, ничего тогда не рухнуло и никуда прежний менталитет не делся. Просто произошла грандиозная подмена понятий. Веру в Бога в Советской России заменили верой во всемогущество человека как преобразователя общества и природы. Центральную идею христианства об освобождении человечества от духовного рабства заменила внешне схожая идея освобождения людей от физического рабства. Вместо христианского учения появилось учение марксистско-ленинское, место загробного царства заняло светлое будущее. Идею православной соборности подменила идея коллективизма. Имя Ленина стало почитаться с религиозным трепетом, Маркс и Энгельс смотрелись как ветхозаветные пророки, а Сталин заменил собой всех апостолов и евангелистов».
Естественно, эта замена произошла насильственно, в результате агрессивной пропаганды и жесточайшего государственного террора против носителей прежней идеологии. В результате, место царя как гаранта духовности общества в Советской России занял генсек (а потом и президент) — с аналогичными функциями. На место священнослужителей с функцией носителей идеологии пришли секретари партийных комитетов. Новыми святыми стали павшие герои, а подвижниками новой веры — ударники труда, Герои Советского Союза и Соцтруда. Слово «коммунист» приобрело примерно ту же общественную значимость, что ранее «благочестивый христианин». С той только разницей, что вместо храмов люди стали ходить в клубы и кинотеатры (часто из храмов переоборудованные), на партийные и комсомольские собрания. Новые «паломники» со всей страны стали теперь регулярно совершать «хадж» по «местам боевой и трудовой славы» и выстраиваться в очередь в Мавзолей. Были скопированы в том числе и религиозные обряды. Например, обряд крещения был заменен в советское время торжественным приемом в пионеры и комсомольцы, а для наиболее продвинутых — в партию. Вместо Рождества появился очень схожий по идеологическому заряду праздник 7 Ноября (рождение нового мира). Вместо Пасхи — 1 Мая (торжество новой идеологии). Вместо крестных ходов с иконами теперь были праздничные демонстрации, на которых несли портреты вождей… То есть духовная «инфраструктура» в советское время осталась неизменной, а новая идеология заняла место старой, оставаясь как и прежде строго государственной, не допускавшей ни малейшего проявления каких-либо других, альтернативных мировоззрений.
Никуда не делась и типично русская традиционная вера в некий недостижимый «идеал», в свое «мессианское» предназначение. Русь как и прежде оставалась «птицей-тройкой», а Москва — «третьим Римом», но только в другой интерпретации: «советский народ — первопроходец социализма», «СССР — оплот мира» и т.д. Кроме того, в полной мере были сохранены многие другие архетипичные элементы российского менталитета, ставшего вдруг «советским» — фатализм, надежда на «авось» и благосклонность судьбы, подразумевающая, что рано или поздно все «само по себе» образуется, стремление к внешнему равенству и безответственному коллективизму, ожидание отеческой заботы со стороны государства (доброго царя) по отношению к «маленьким людям», выступающим в роли «детей» и оценивающих «государство-отца» прежде всего по эффективности выполнения им своих «родительских» функций (чаще всего сводящихся к банальной порке). И все это на фоне иррационального, ничем не оправданного самолюбования, внушаемого в том числе и самим государством. Так, настоящим апофеозом «совкового» коллективного нарциссизма стала книга «Советские люди», выпущенная Политиздатом в 1974 году, которая объявила: «Советский Союз — первое на земле царство свободы трудового человека, стал родиной «нового, высшего типа человека разумного — Хомо Советикус». Авторы этого «научного» труда с предельной ясностью подвели итоги блестяще завершенному эксперименту: миллионы лет эволюционировала клетка к Хомо Сапиенс — человеку разумному, на протяжении 60 лет шло его «очищение от скверны» и вот, наконец, в Советском Союзе выкристаллизовался высший тип Хомо Сапиенс — Хомо Советикус, новая биологическая особь. Что позволило Л.И.Брежневу в 1976 году, выступая на XXV съезде КПСС, радостно причмокивая, отрапортовать: «Советский человек — важнейший итог прошедшего шестидесятилетия…»
Как выглядит этот «итог» в реальности, достаточно остроумно описал в своем сатирическом романе «Гомо советикус» А.Зиновьев. По его определению, для советского человека главное в жизни — труд; он беспредельно предан Родине; он член коллектива; его бесконечно интересует жизнь соседей по лестничной клетке и обитателей планеты; все заботы о нем взяло на себя государство. А. Зиновьев перечисляет: «Гомосос приучен жить в сравнительно скверных условиях, готов встречать трудности, постоянно ждет еще худшего; одобряет действия властей; стремится помешать тем, кто нарушает привычные формы поведения, всецело поддерживает руководство; обладает стандартным идеологизированным сознанием; чувством ответственности за свою страну; готов к жертвам и готов обрекать других на жертвы». Нисколько не изменился «совок» и по сей день. Причем, современный «совок» многомерен и многогранен — он совмещает в себе черты и хамоватого люмпена, и амбициозного олигарха, и прижимистого бюргера, и «роботоподобного» пролетария, и вальяжного русского барина, и сволочного продажного чиновника… В зависимости от обстоятельств и занимаемого в обществе положения. Но при этом он неизменно несет в себе отпечаток традиционного российского патриархального уклада, в своей основе крестьянского, сформированного задолго до отмены крепостного права. За демонстрационными примерами далеко ходить не надо. Буквально в прошлом блоге об одном из наиболее ярких российских «совков» (я бы даже сказал — «мегасовков») написал один из наших постоянных собеседников Неизвестный автор: «Вот например последнее шоу «Имя Россия». Собственно и предыдущие…но не о них. Два часа совесть нации играла на совести народа, и в завершении его Превосходительство Председательствующий господин Никита Михалков рассказал анекдот — чем в России отличается демократия от диктатуры: — диктатура, это когда тебя имеют все, кто захочет; — демократия, это когда ты выбираешь, кто тебя будет иметь. Двенадцать заседателей зааплодировали. Какая трагедия. Какое падение. Какая жалость».
Так что размышляя о том, как написал Злой — «какими мы были до, какими стали, как изменились по истечении советского периода», я прихожу к однозначному выводу: какими мы были, такими и остались. «И что нам с этой совковостью теперь делать», по-моему очень точно определил А.П.Чехов, который в своем письме к издателю и журналисту А.Ф.Суворину написал буквально следующее: «…Напишите-ка рассказ о том, как молодой человек, сын крепостного, бывший лавочник, гимназист и студент, воспитанный на чинопочитании, целовании поповских рук, поклонении чужим мыслям… выдавливает из себя по каплям раба и как он, проснувшись в одно прекрасное утро, чувствует, что в его жилах течет уже не рабская кровь, а настоящая человеческая». Тогда почему бы и нам не попытаться выдавить из себя «совка», для начала взглянув на себя со строны. Причем критически, без самолюбования и (пост)советского нарциссизма. Вот тот же Сарказмов утверждает — людям в Березино хорошо… Но так ли это на самом деле? А если так, то хорошо в сравнении с чем? Я когда-то несколько раз там бывал, и могу со всей уверенностью возразить — в Березино людям …по-разному. Кому-то может и хорошо, но в целом — так себе. Что заметил даже сам А.Лукашенко, оставшись крайне недовольным ситуацией, на текущий момент сложившейся в Березинском районе. По его словам, сообщает БелТА, этот регион является одним из самых отстающих в республике. Цитирую: «Березинский район работает плохо, боюсь сказать, хуже, чем любой район, даже в чернобыльской зоне». В связи с этим президент поручил губернатору области и правительству «принять срочные меры, если необходимо, то и в отношении кадров, чтобы нормализовать обстановку в районе».
А.Лукашенко отвел всего один год на то, чтобы кардинально изменить ситуацию в славном городе Березино. Не знаю, хватит ли одного года, чтобы превратить Березинский район из отстающего в процветающий. Разве только там провести очередные Дожинки?… А вообще, я думаю, для преодоления «совкового мышления» и превращения «совков» в свободных людей даже в отдельно взятом белорусском районе — трехсот шестидесяти пяти дней будет явно недостаточно…
