Определить «угол наклона» Беларуси как «суверенной державы», несложно.
«Все в этом мире разрушается и падает — кто станет поддерживать его?
Я же, я хочу еще и подтолкнуть падающее!»
Так говорил Заратустра, подразумевая при этом, что все непрочное и уходящее должно уйти. И за это «падающее», будь оно внутри или вне нас, ни в коем случае не нужно цепляться, иногда его следует даже подтолкнуть, дабы вновь обрести гармонию жизни и душевное равновесие. Принцип: «Падающего — подтолкни!» позднее был использован немецким философом Ф.Ницше для объяснения так называемой «новой морали», идеологическим стержнем которой стал основной «закон джунглей»: — «Выживает сильнейший!» В повседневной жизни чаще всего так и происходит, но, к сожалению, падать могут не только люди, старые деревья, цены на жилье или биржевые индексы. Как это ни печально, но «падающими» бывают даже целые страны вместе с населяющими их народами. Термин: «падающие» (failing), или «несостоявшиеся» (failed) государства появился относительно недавно. Единственное более-менее научно сформулированное определение этого явления можно увидеть в англоязычной версии «Википедии», и звучит оно примерно так: «Failed state — это государство, в котором центральное правительство настолько слабо и неэффективно, что не может контролировать территорию страны. Термин этот весьма противоречив и имеет сильную геополитическую окраску».
В последние годы в качестве классического примера «падающего» государства многие политологи, особенно российские, называли Грузию. Неожиданно обретя независимость, откровенно слабая и коррумпированная государственная власть этой закавказской республики действительно ничего не смогла противопоставить навязанному извне процессу дезинтеграции страны, что и привело в конце концов к ее насильственному расчленению. Впрочем, в той или иной степени «несостоятельности» находятся практически все постсоветские государства, включая страны Балтии. За исключением, может быть, России, хотя и тут есть о чем поспорить. Что же касается остального человечества, то, по мнению ученых, «падающие», «несостоявшиеся» государства сегодня составляет бОльшую часть так называемого «третьего мира» и значительную часть «второго мира» — бывшего «лагеря социализма». Причем автоматически предполагается, что за небольшим исключением все эти страны не способны к самостоятельному развитию, а иногда даже представляют собой серьезную угрозу международной стабильности. Но откуда они взялись, да еще и в таком количестве? Ответ на этот вопрос достаточно прост.
Известно, что к концу Второй мировой войны по-настоящему независимых стран на свете было не более пятидесяти. В период «холодной войны» и становления биполярного мира, когда Советский Союз и США наперегонки поощряли «национально-освободительные» движения на всех континентах и тем самым способствовали «деколонизации» народов, только за период с 1947 по 1962 годы возникло порядка сотни «суверенных» независимых государств, у большинства из которых ни в культурном, ни в экономическом отношениях не было для этого никаких оснований. Принцип суверенитета, использовавшийся в качестве оружия в противоборстве сверхдержав, сохранился и после распада биполярной системы в 1989-1998 годах — тогда мировое сообщество пополнилось еще несколькими десятками «суверенных» субъектов международного права, степень жизнеспособности многих из которых еще предстоит доказать. И далеко не у всех это получается на практике. А потому политологи даже заговорили об «искусственных» государствах — «державах-скороспелках», созданных на территориях, где ранее никогда государственности не было, и население которых не обладает сформированным «национальным самосознанием». Подобных государств в Европе немного, а что касается, например, Африки, то фактически весь этот континент состоит из искусственных государств, созданных в результате переговоров колониальных империй на Берлинской конференции 1885 года. В отличие от них, «неискусственными» считаются государства, такие как Британия, Франция, Испания, Италия, Германия и др. — то есть те, которые прошли через длительный многовековой период становления и объединяют граждан, связанных общей историей и развитой национальной культурой.
Определить степень «несостоятельности» того или иного вновь возникшего государства только по внешним признакам иногда достаточно трудно. И поэтому несколько лет назад был придуман специальный «индекс неудачности государств», составляемый на основе 12 индикаторов, разделенных на три группы: четыре — социальных, два — экономических и шесть — политических. Так, первая группа индикаторов — социальная, включает в себя наличие следующих проблем в данном государстве: депрессивную демографию; национализм титульной нации с ущемлением прав нацменьшинств; миграцию населения — активную «утечку мозгов» или добровольную эмиграцию за границу представителей «среднего класса»; все возрастающее число «исключенных» из общественной жизни групп населения. Вторая группа — экономическая, в нее входит: неровное экономическое развитие среди разных слоев общества (определяется через социальное неравенство в образовании, в сфере труда, экономическом статусе, а также уровне бедности, смертности и образовании); острый экономический спад, включая неспособность власти выплачивать зарплату и пенсии госслужащим, подъем теневой экономики, бегство капиталов и т.д. И, наконец, третья группа — политическая. В ней индикаторов наибольшее количество: криминализация и делегитимизация государства (коррупция, непрозрачность управления, недоверие населения); прогрессирующий развал сферы общественных услуг (неспособность власти защищать граждан от насилия, поддерживать работу здравоохранения, образования, коммунальной сферы, транспорта, использование госаппарата в интересах правящей элиты); распространение нарушений прав человека; превращение силовых структур в «государство в государстве»; фрагментация правящей элиты; зависимость от более могущественных государств, других внешних факторов — таких, как группы влияния или интервенция стран-доноров.
Существует и множество других международных рейтингов, которые в совокупности характеризуют место каждого государства в мире. Например, «индекс государственности», определяющий насколько то или иное государство действительно суверенно, способно к независимому существованию и самостоятельному развитию. Расшифровывать его подробно не имеет смысла, можно только сказать, что в этом рейтинге четко выделяются два мировых полюса: «лидеры государственности» — таких всего 46 стран, и полные неудачники, у которых имеются серьезнейшие проблемы с выбором и осуществлением самостоятельной стратегии национального развития. Откровенных аутсайдеров — 55. Это государства, в значительной мере зависимые и управляемые извне. И вот что характерно, все «лидеры государственности», за редкими исключением (Китай — 12 место) — это страны демократического выбора, относительно высокого качества жизни и низких угроз. Другими словами, в современном мире «степень государственности» прямо пропорциональна качеству жизни и обратно пропорциональна уровню внешних и внутренних угроз. Из этой статистики также видно, что абсолютное большинство государств в мире не относятся ни к «лидерам», ни к «неудачникам», а составляют огромную «серую зону» с чрезвычайно широким спектром — от Монако (47) до Ирака (136)… В «серой зоне» суверенности находится и наша Беларусь, занимая 102 место — примерно в самой середине списка. Это немного лучше, чем у Казахстана (111), Украины (113), Молдовы (164) или Грузии (185), но не идет ни в какое сравнение с Россией (27 место) и тем более с безусловными «лидерами государственности» — США, Японией и Швейцарией.
Но дело, конечно, не в рейтингах, часто весьма субъективных. Главный вопрос для нас, как мне кажется, заключается в следующем — является ли Беларусь в нынешнем ее состоянии тем самым «падающим государством» (failed state), чья «несостоятельность» может угрожать нашему будущему существованию? Ведь если это так, то обязательно найдутся желающие «подтолкнуть падающего», а значит необходимо уже сегодня принимать какие-то решительные меры по уменьшению «угла наклона» белорусской «Пизанской башни», пока она не завалилась окончательно. Определить «угол наклона» Беларуси как «суверенной державы», в общем-то, несложно, достаточно воспользоваться описанным выше «индексом неудачности государства», применив его конкретно к нам. Если проставить «звездочки» возле каждого из предлагаемых индикаторов, то можно легко убедиться в том, что белорусская государственность сегодня переживает не самые лучшие времена. Причем по всем направлениям. Так, в социальной группе индикаторов мы имеем только один «плюс», и то весьма сомнительный — практически полное отсутствие каких бы то ни было преимуществ у титульной нации. Во второй, экономической группе, несмотря на настойчиво декларируемую «стабильность», в Беларуси имеет место очевидный экономический спад, со всеми вытекающими отсюда последствиями, справиться с которыми удается только максимальными мобилизационными усилиями. И хуже всего обстоят дела с индикаторами третьей по счету группы — политической.
Белорусское общество по-прежнему остается крайне несвободным. Аппарат управления насквозь пронизан коррупцией, деятельность его абсолютна непрозрачна и совершенно неподотчетна для общества. Силовые структуры служат исключительно интересам президента, правящей верхушки и используются для подавления в стране всякой инициативы и любого инакомыслия. Последняя избирательная кампания в белорусский парламент со всей очевидностью показала, что и с соблюдением прав и свобод граждан каких-то заметных подвижек в лучшую сторону у нас не произошло. Вот как об этом сказал на пресс-конференции известный белорусский оппозиционный политик А.Бухвостов: «Ничего с точки зрения демократизации процесса не изменилось. …Это все в стиле, который существует в Беларуси, когда всем пытаются втирать очки, что якобы есть какие-то перемены, что мы всем даем равные права, но никаких равных прав нет. Наблюдение показывает, что остаются те же принципы подготовки к фальсификации. Это досрочное голосование, когда всех людей заставляют идти на досрочное голосование разными методами — принудительно, запугиванием или одурачиванием. Это попытка пропихнуть своих кандидатов, используя административный ресурс…» Не скрывает этого и сам президент Лукашенко, который в день голосования на своем избирательном участке заявил, что «верхушка сегодняшней оппозиции» в парламент не попадает… Интересно, откуда он об этом узнал еще до подсчета голосов?…Вопрос чисто риторический.
Нисколько не уменьшилась и наша стратегическая зависимость от бывшей метрополии — Российской Федерации, которая по-прежнему является для Беларуси не только страной-донором, но и основной «подпоркой» — тем «костылем», на котором в основном и держится современная белорусская государственность. Достаточно небольшого волевого усилия со стороны Москвы (хотя бы доведения цены на газ до европейского уровня), и Беларусь в одночасье может «опрокинуться» в экономический хаос с самыми непредсказуемыми последстиями. Вплоть до полной утраты независимости и территориальной целостности страны, как это недавно случилось с Грузией. Чтобы как-то минимизировать последствия подобных внешних угроз, необходима новая стратегия выживаемости, основанная на четком геополитическом выборе и реальных экономических механизмах, а не только на воле одного человека. И вообще, как мне кажется, так называемый «мобилизационный проект Лукашенко» к настоящему времени себя полностью исчерпал, даже если согласиться с очень спорным утверждением официальных пропагандистов о том, что оправданием единовластия президента может служить «спасение крупной белорусской промышленности, сельского хозяйства и социальной структуры от деградации и демонтажа», навязанных извне. Ну хорошо — все, что было создано при Советском Союзе спасли, сохранили, и что теперь со всем этим спасенным «богатством» прикажете делать? Дешевого сырья больше нет и не предвидится, с российской наркотической нефтегазовой иглы мы так и не слезли, социалистическая сверхмонополизация экономики осталась прежней, дорогие, устарелые и некачественные белорусские товары никто в мире покупать не желает, и при этом количество чиновников у нас только выросло…
Вот и весь «мобилизационный проект Лукашенко»… Нет никакого сомнения в том, что на смену ему должен прийти новый — национальный проект, способный удержать Беларусь от окончательного падения. А для этого не мешало бы вначале четко определиться с нашими национальными приоритетами, то есть наконец решить — какой путь развития для страны будет наиболее оптимальным и спасительным. Вариантов у нас немного: либо тоталитарное «союзное государство» с непредсказуемой, технологически не самой передовой, но сырьевой Россией, либо демократический путь развития и максимально возможная интеграция с высокоразвитым Западом, в частности, с европейскими странами. Только все свидетельствует о том, что белорусское руководство озабочено не столько историческим выбором народа, сколько сохранением собственной власти, а потому лихорадочно пытается найти некий «третий путь», баллансируя между Россией и Европой, и делая ставку на совсем уж экзотические союзы — с Китаем, Венесуэлой, Ираном и т.д. Не думаю, что это прибавляет устойчивости Беларуси как независимому государству и делает его менее «падающим». А это значит, что наше будущее может развиваться по одному из двух сценариев, которые в настоящее время практикуются мировым сообществом по отношению к странам такого рода.
Один из них можно назвать «классическим» — то есть белорусский режим какое-то время будут терпеть, слегка ему помогать и требовать от него проведения соответствующих демократических реформ. В данном случае предполагается, что если некоторые участники мирового сообщества «несостоятельны», то это должно быть исправлено совместными усилиями. Но есть и другой сценарий, только уже «критический». И здесь речь идет о вещах куда более серьезных, связанных с частичной или полной утратой национального суверенитета. Вот как об этом говорится в одной из статей, опубликованных (кстати, еще в 2005 году) в российском журнале «Россия в глобальной политике»: «Неспособность какого-либо из государств или квазигосударств обеспечить на своей территории соблюдение минимальных прав граждан дает основание навязать ему «внешнее управление». Оно осуществляется посредством «гуманитарной интервенции» с последующим отторжением части территории или полной оккупацией миротворческими силами (в качестве примера могут служить опыт НАТО в бывшей Югославии, действия России в Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии…) События последних десятилетий свидетельствуют о том, что странам «центра» придется все чаще использовать этот крайне неоднозначно воспринимаемый инструмент управления…»
Какой из этих двух сценариев для нас более предпочтителен? Боюсь, что если внешняя и внутренняя политика Республики Беларусь кардинальным образом не изменятся, то решать этот вопрос придется уже не нам…
