Осенью 2008 г. высшие чиновники Белоруссии, включая А.Лукашенко, единодушно констатировали отсутствие в стране кризиса
Осенью 2008 г. высшие чиновники Белоруссии, включая А.Лукашенко, единодушно констатировали отсутствие в стране кризиса. Кризиса у нас нет, кризис нас задел легонько, «по касательной», прекрасная модель социально-ориентированной рыночной экономики успешна и стабильна как никогда — высказываниями в таком духе пестрели сообщения государственных СМИ. Попытки обратить внимание на очевидные факты, угрожающие тенденции воспринимались как злопыхательство, паникёрство, идеологическое вредительство.
Действительно: официальная статистика вроде бы подтверждала уверенный оптимизм руководства республики, и мало кто обращал внимание на то, как конструируется госстатистика, по каким методологиям рассчитываются итоги и прогнозные показатели. В результате белорусы оказались в плену иллюзий.
***
Когда российский рынок начал сокращать потребление, когда российские маркетологи звонили в набат, указывая на снижение объёмов продаж и т.д., белорусские чиновники продолжали надеяться на «авось». Россия — крупнейший покупатель белорусской продукции; в дальнее зарубежье, в ЕС белорусам лишь с огромным трудом удаётся продать что-то с высокой добавочной стоимостью. Так, Голландия выбилась в крупнейшего покупателя белорусских нефтепродуктов – типа топочного мазута, приготовленного из российской нефти. Грузовик, холодильник, трактор, телевизор – то, что является гордостью белорусского промсектора, — продавалось на рынок СНГ, львиная доля – в РФ.
Сегодня Администрация белорусского президента пытается кулуарно создать некую «антикризисную группу», но официального признания кризиса в Белоруссии как факта нет, нет антикризисных стратегий, нет чёткого представления о причинах, развитии и последствиях на ближайшую и среднесрочную перспективу. И как можно обсуждать то, чего нет?
Наверное, экономический кризис во многом порождён «разрухой в головах», кризисом научной честности, ответственности и добросовестности тех, кто оценивал ситуацию, участвовал в принятии управленческих решений. «Разруха в головах» — пожалуй, самый удачный афоризм, наиболее точно характеризующий причины противоречивых экспертных оценок до и во время «кризиса, которого нет». И, конечно же, сокрытие реального положения вещей и отсутствие воли к открытому обсуждению текущих проблем в широком формате усугубят текущие проблемы и породят новые, более масштабные, решение которых может стоить слишком дорого.
У белорусского общества нет всей полноты информации о происходящих процессах. Экспертное сообщество в Беларуси фактически расколото, представлено в основном двумя антогонизирующими лагерями: «официальные» эксперты — как правило, на чиновничьих должностях, кафедрах госвузов, госНИИ и «оппозиционные» — как правило, при оппозиционных партиях и сетевых структурах западных фондов. «Третья сторона» (интеллектуальный андеграунд) представлена отдельными персонами, изливающими душу в ЖЖ — их мнение либо игнорируется, либо подвергается обструкции «чиновниками» и «оппозиционерами».
С какими проблемами сталкиваются те, кто пытается анализировать нынешний кризис? Прежде всего, с дефицитом информации, сложностями доступа к правдивым и точным данным. Вторая проблема, осложняющая анализ, обсуждение и распространение антикризисных стратегий — отсутствие экспертного сообщества, его институционализации и прозрачности деятельности.
В итоге мы имеем неадекватные госэкспертизы и «сырые» концепты аналитиков. Так, в официальных экспертизах присутствуют расхождения в определении безработицы в 5 раз, в валютных накоплениях населения вне банковских депозитов – более чем на порядок… Например: по словам главы Нацбанка П.Прокоповича, на руках у населения, вне банковских депозитов (т.е. «в матрасах» и «кубышках») может находиться от 2 до 20 миллиардов долларов. Поразительная «дельта» в экспертном анализе присуща не только главному банкиру страны.
Расхожим мнением стала характеристика январской (2009) девальвации как панацеи. Однако девальвация не могла решить коренных проблем. Вообще сложно делать какое-то дело, в успех которого изначально не веришь. Есть стойкое ощущение, что те, кто в Беларуси «занимаются финансовой системой», сами не верят в белорусскую валюту. В свою очередь граждане и субъекты хозяйствования не верят в волю и профессиональную честность Национального банка и других органов государственного управления.
К примеру, ставки арендной платы с одного прекрасного дня стали устанавливать в валюте ЕС. Т.е. белорусский предприниматель, арендуя офис, склад, торговую площадку и т.п. вынужден покупать валюту чужой страны. Замминистра экономики разъясняет: это всё для блага предпринимателей. Но начисление зарплат в евро, расчёты в долларах США жёстко пресекаются. Антиамериканизм здесь ни при чём: государство само не доверяет своей валюте, взимая налоги и прочие платежи в твердом и свободно конвертируемом евро, а зарплаты, пенсии, стипендии и т.п. выплачивает в «зайцах».
Девальвация в «пьяный сезон» была плоха тем, что в одночасье был развеян миф о честности чиновников самого высокого ранга. Выяснилось, что говорили одно, а сами тайно готовили другое. Очевидно, что выиграли от девальвации не мифические «отечественные производители», выдающие на-гора аж 3% (по официальным данным) наукоёмкой и высокотехнологичной продукции. Не из-за этих 3% девальвировали белрубль одномоментно на 20%.
Официальные лица говорят: обесценивание белорусской валюты пошло на пользу белорусским экспортерам. Экспортерам чего? Присмотримся к авангарду белорусского экспорта: минеральные продукты – 38%, химпродукция – 19%, машиностроение – 19%. Т.е. белорусский экспорт в конце первого десятилетия XXI века определяют калийные удобрения, нефтепродукты и нефть, прочее сырьё и полуфабрикаты и лишь за ними – машины, станки, и все то, к чему приложили хоть как-то руку белорусские демиурги.
От девальвации белрубля ни МАЗ, ни МТЗ, ни МЗКТ не выиграли. Тогда кто же? Во-первых – банки, во-вторых — экспортеры сырья и полуфабрикатов, операторы реэкспорта. По подсчетам финансового аналитика А.Мухи, «в январе 2009 г. по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года прибыль белорусских банков возросла сразу в 2,54 раза до 162,9 млрд. руб., а доходы банков – в 2,6 раза до 1,338 трлн. руб.». Производители реального сектора и потребители однозначно потеряли. Особенно те, кто работают на внутренний рынок.
Одним из основных итогов январской девальвации стало полное недоверие граждан и субъектов хозяйствования к белорусской валюте как таковой (ко всем функциям валюты), к банковской системе РБ. То, что выстраивали на протяжении 15 лет, обрушили за день с упоением Герострата.
И как отреагировал народ? Бросился тратить белорусскую валюту – скупать импортные товары и вообще всё подряд. Спрос на иностранную валюту в обменных пунктах существенно вырос, а на бирже желание приобрести СКВ в разы превышает предложение. Возродилась давно забытая профессия «валютчиков», финансовые аналитики с ужасом вспоминают начало 1990-х…
Все объяснимо: девальвация в белорусском варианте – это способ перераспределения доходов. За счёт зарплат, пенсий, банковских вкладов в белрублях и т.п. (т.е. за счёт простых белорусов, включая пенсионерок с их «гробовыми» в сберкассе) оплачивается отсутствие структурных реформ, издержки бюрократизма, ошибки госрегулирования, «символы независимости»…
***
Полумеры не дают позитивного эффекта.
Заявленная «дедолларизация» белорусской экономики и операции своп не решили принципиальных противоречий ни на внутреннем рынке, ни во внешнеэкономической деятельности. Например, большую часть ЗВР Белоруссии по-прежнему составляют доллары США, а не евро или российские рубли. Странно выглядит своп с КНР, а не с РФ.
Здравая, в общем-то, идея привязки к «корзине валют» минимизировала ожидаемый положительный эффект девальвации: в «корзине» оказался и российский рубль, который плавно «отпускался» правительством РФ с конца 2008 г. Россия – это около половины белорусского внешнеторгового оборота, рынок сбыта примерно трети белорусского экспорта, основной покупатель среди стран СНГ, торговый партнер № 1.
К слову, об экспорте: в 2008 г., согласно официальным данным, он составил около 33 млрд. долл. Как достигнут этот показатель, какой ценой и какими мерами – отдельная интересная история. Но сама цифра настолько впечатлила ряд высокопоставленных чиновников, что они приняли решение «простимулировать» его в 2009 г. не только административным планированием, но и девальвацией нацвалюты. Гражданам было объявлено постфактум: мера направлена на поддержку отечественного производителя, повышение конкурентоспособности белорусских товаров и услуг.
Девальвация белорусского рубля к американскому доллару за январь-март составила 36% (с 2111 руб. до 2870 руб.), но экспорт товаров не только не вырос, он обрушился более чем на 40 %. Более того: недавний опрос предприятий Нацбанком выявил, что почти 2/3 из них в декабре и январе выступили за фиксацию курса белорусского рубля, а не девальвацию (около 20% предприятий).
Предприятиям реального сектора банки предлагают кредиты по «вражеским» ставкам, штурмующим отметку 30%. Естественно, что рентабельностью в 30% мало кто может похвастаться в реальном секторе. А вот банк «отобъёт» кредит под 30% за квартал и до конца года будет в «плюсе». Такая ставка приемлема для импортера сырья и полуфабрикатов, сети розничной торговли, но не для БелАЗовцев или бобруйских шинников.
***
Несколько слов по поводу социального благополучия и доходов белорусов.
По оперативным данным Белстата, реальные денежные доходы населения уменьшились на 15% в январе по сравнению с декабрьским показателем. Они не были на высоте и до 2009 г., отмеченного вынужденными отпусками «за свой счёт», сокращением персонала предприятий, урезанием премий, доплат и прочих надбавок к окладам. Высококвалифицированные специалисты реально находятся у черты бедности в государстве, которое характеризует себя как «социально ориентированное», заявляет инновационный путь развития и собирается строить АЭС.
Ясность в понимание социально-экономических проблем могли бы внести точные и достоверные данные. Однако официальная статистика не перестает удивлять странными цифрами. Так, «специалисты», рассчитывающие бюджет прожиточного минимума (БПМ), явно отовариваются в неких особых, сохранённых именно для них «столах заказов», — цены на продукты и услуги в их расчётах существенно разнятся с ценами в магазинах.
Отметим особо: минимальная зарплата, бюджет прожиточного минимума, уровень безработицы (процент безработных от общего числа экономически активного населения) – базовые расчётные величины, на которых строится стратегическое планирование. Имея изначально искажённую информацию, невозможно делать правильные расчёты. Белстат, например, отмечает рост ВВП в январе-феврале 2009 г. на 2,3% к январю-февралю 2008 г. Звучит оптимистично, — но только на фоне отсутствия доступа широкой общественности к исходным данным и спорности самой методологии расчёта.
Как сообщило госинформагенство БелТА, на июльском (2008) заседании Совмина министр экономики Н. Зайченко сделал смелые заявления о расчётах (естественно, на твердой научной основе и достоверных, точных данных) роста ВВП в 2009 г. на 10-12% и экспорта – на 15-17%. «В 2009 г. ожидается сохранение благоприятной конъюнктуры для отечественных экспортеров», — в частности сказал Н. Зайченко. В конце января 2009 г. министр не отказался от заявленного им прогноза, отметив временные трудности начала года.
«Мы естественно ожидаем рост ВВП на уровне 10-12%, в то время как рост мировой экономики прогнозируется на уровне 1-2%», — заявил замминистра экономики А.Тур журналистам в ноябре 2008 г. – В настоящий момент у нас нет оснований для понижения наших прогнозных индикаторов». Однако такие основания были и есть у независимых экспертов, аналитиков МВФ и Всемирного банка. В пресс-релизе белорусского офиса МВФ по итогам работы миссии этой организации в Минске 3-10 марта приводится оценка К. Джарвиса (глава миссии МВФ по Беларуси): «За два месяца после утверждения соглашения о кредите стэнд-бай Советом директоров МВФ экономические проблемы, которые стоят перед Беларусью, стали ещё более сложными».
Замминистра экономики А.Тур отрицает тот факт, что безработица в феврале среди экономически активного населения значительно превысила 0,9% (данные Белстата на конец января 2009 г.) и, по оценкам НИЭИ Минэкономики (на основе расчетов по методологии МОТ) составляет 4,8%. В то же время практически все «неофициальные» эксперты отмечают, что количество безработных и занятых в «теневой экономике» в Беларуси на начало 2009 г. может превышать 10%. Разброс в оценках – практически на порядок.
***
Каковы основные итоги 2008 года для белорусской экономики?
Доходы республиканского бюджета выросли благодаря удачной конъюнктуре на внешних рынках в первом полугодии и эффективной деятельности фискальных органов. Однако явные признаки кризиса в конце года замалчивались.
Отрицательное сальдо во внешней торговле товарами за 2008 г. достигло 6,6 млрд. долл., отрицательное сальдо во взаимной торговле с Россией превысило 13 млрд. долл. Отчасти небывалый дефицит внешней торговли был компенсирован услугами, однако темпы прироста отрицательного сальдо последних лет говорят о том, что экономика Белоруссии находится в системном кризисе и не выдерживает конкуренции даже на внутреннем рынке, несмотря на жёсткий протекционизм. Программу импортозамещения можно считать проваленной.
Складские запасы продукции в январе 2009 г. измерялись суммой около 5 трлн. руб. По информации информагенств со ссылкой на Национальный статистический комитет (видимо, речь идет о подписных бюллетенях), соотношение запасов готовой продукции и среднемесячного объема производства на 1 марта 2009 г. в фактических ценах составило 91,3% (6 трлн. 442,6 млрд. руб.).
Практически все эксперты сходятся во мнении, что работа «на склад» в конце 2008 – начале 2009 гг. вымыла оборотные средства предприятий, вынудив их сокращать персонал, зарплаты, отправлять сотрудников в вынужденные отпуска (как правило, не оплачиваемые). По словам премьера С.Сидорского, более половины предприятий республики в начале 2009 года перешло на сокращённую рабочую неделю. Видимо, чиновник несколько сгустил краски или располагает эксклюзивной информацией, но тенденцию он охарактеризовал верно.
Констатируется сокращение ликвидности активов коммерческих банков, пытающихся распродать имущество должников – от носков, консервов и люксовых иномарок до целых птицефабрик. Административный нажим на комбанки в целом не решает проблем заоблачных процентных ставок и сокращения кредитования.
Есть от чего опечалиться не только банкам, но и правительству: дебиторская задолженность по итогам 2008 г. бьёт рекорды, зашкаливают показатели чистых убытков предприятий. Инфляция в 2008 г. составила около 13%. Растёт задолженность банкам физлиц. Снизились реальные доходы населения в начале года, продолжается рост явной и скрытой безработицы. Перекрёстное субсидирование дает сбои, резко упали поступления от экспорта, а также доходы «флагманов индустрии». Финансисты с тревогой ожидают посевную…
Если всё это не кризис, то что тогда считать кризисом?
***
Лишь в начале марта 2009 г. обозначилась вынужденная реакция на «кризис, которого нет».
Понятно, что признание собственного фиаско – дело трудное, требующее здравой оценки объективной реальности и мужества. Вариантов в такой ситуации, собственно, не много: продолжать отлёживаться, периодически подавая истеричные вопли, или пригласить «порулить» тех, кто знает антикризисный рецепт.
Налицо эксперименты над белорусской экономикой, порождённые отсутствием твёрдой теоретической основы госуправления, ясности понимания происходящего, воли, профессионализма и последовательности действий.
Провозглашена либерализация – усилилась фискальная политика государства, увеличились налоги на индивидуальных предпринимателей. При этом ставки «единого налога» для них не только выросли, но рассчитываются в евро при заявленном курсе на «дедолларизацию». Государство отступает от своих социальных обязательств (медицина, пособия и т.д.) и требует повышенных соцобязательств от бизнеса.
Странного нет ничего: государство не может провести дебюрократизацию и необходимые системные реформы. Затратный, контрпродуктивный механизм, выжав остатки из советского наследства (износ основных фондов достиг 90%), принялся за иностранные кредиты, но все равно не может ни удовлетворить свои гигантские потребности, ни реформироваться и умерить их. По сути, мы имеем дело с диктатурой трутней в улье: на каждую медоносную пчелу приходится 3 трутня — уж и пчелиный мёд съеден, и сахар из подкормки пасечника, но какие варианты, собственно, у трутней? Нектар собирать? Разбиться о стену улья?
Время кризиса – не лучшее для реформ, но не думать о завтрашнем дне нельзя.
Одной из радикальных антикризисных мер явилась бы приватизация госсобственности. Открытые, международные аукционы, на которых муниципальные власти сбросили бы балласт – всё равно эффективно распорядиться им не могут, так уж лучше не тратиться на содержание. Однако не должно быть номенклатурной приватизации – именно этого ждет госменеджмент, доводя до отчаянного состояния вверенные ему предприятия в надежде приватизировать их за бесценок, а затем перепродать.
Есть уверенность, что поможет экономическая эвтаназия. Банкротство стабильно убыточных предприятий и передача их в руки новых собственников, переориентация ресурсов на действительно инновационные проекты – реальный выход.
Однако такие шаги требуют чётких и понятных «правил игры», отсутствия неразумных требований к новым собственникам, справедливых цен на объекты приватизации, гарантий прав собственности, вывоза прибыли и т.д. – на это государство решиться не может.
Совершено понятно, что проблемы кризиса экономического обостряют социальные проблемы, порождают кризис политический. Если раньше зевакам, заслушавшимся оппозиционных ораторов, можно было заткнуть рот куском хлеба, «чаркой и шкваркой», то ныне эти номера не проходят.
Возьмем, к примеру, «дедолларизацию». Если учесть, что доллар – это, по сути, резервная валюта белорусских граждан, в которой они хранят свои сбережения от девальвационных шоков и поползновений родного государства, инфляции и «мало ли чего», то какой смысл приобретает «дедолларизация»?
Белоруссия имеет большую зависимость от импорта и фактически провалила президентский курс на импортозамещение. Она имеет огромную зависимость от критического импорта и почти 2/3 производимой продукции отправляет на экспорт (понятно, не за белорусские рубли продает). Как правительство собирается избежать коррупционных схем при распределении валютных ресурсов, объяснить белорусским импортёрам и зарубежным партнёрам (из ЕС, США), какая это прекрасная штука — «дедолларизация»?
В то время, когда весь мир приближает ставки рефинансирования к нулю (ФРС США: 0-0,25%; ЕЦБ — 1,5%), Национальный банк Республики Беларусь отправил их в космос. Очевидно: сжатие внутреннего спроса – не стимул экономического развития. Кризис потребительского кредитования приведёт к резкому сокращению потребления, то есть к общеэкономическому кризису. Падение доходов отмечено и в частном, и в госсекторе. Уже зафиксировано снижение розничного товарооборота за первые два месяца 2009 г. по сравнению с декабрем 2008 г. на 28,7% (7633,4 млрд. руб.), хотя в сравнении с январем-февралем 2008 г. отмечен рост на 8,1%. В свою очередь потребители отмечают рост цен и снижение доходов.
На начало 2009 г. количество убыточных предприятий выросло – таковыми являлись в январе примерно треть промышленных, по состоянию на 1 февраля 2009 г. — 17,8% от всех работающих в республике. Следует понимать, что это официальные данные; расчёты с учетом списания задолженности, перекрестного субсидирования и т.д. наверняка увеличили бы приведенные показатели, однако доступ к первичной информации имеется только у Белстата и Нацбанка.
***
Уже по II полугодию 2008 было видно, что заявленные Минэкономики прогнозные показатели на 2009 г. выполнены не будут. Об этом красноречиво свидетельствовали глобальные и локальные тренды (рынок РФ и СНГ, например), многие индикаторы национальной экономики. Однако вместо того, чтобы провести компетентный и ответственный анализ, чиновники и «официальные эксперты» занялись пропагандой «белорусской модели социально-экономического развития».
Белорусские власти не стремятся к реформированию системы, опасаясь социальных трансформаций и политических последствий. Они имитируют либерализацию, насыщают СМИ символами вестернизации и, по всей видимости, сами для себя не могут объяснить провал «Лондонского инвестиционного форума», закономерность скандала с Национальным инвестиционным агентством, на порядок большее внимание иностранных инвесторов к соседней Польше.
Белорусские власти ищут кредиты и займы. И находят их, собирая по принципу «с миру по копейке, а с восточных соседей – алтын». Но на что они расходуются, кроме как на пополнение ЗВР? Оказывается, на выполнение валовых показателей, наращивание складских запасов продукцией. Среднемесячный объём запасов готовой продукции достиг в феврале 91,2%.
Министр экономики Н.Зайченко говорит о необходимости стимулирования спроса на отечественную продукцию, однако здравый смысл подсказывает, что в ближайшее время найти потребителей белорусских телевизоров и автобусов будет архисложно. Возможно, стоит присмотримся к белорусским предприятиям и производимой ими продукции. И искать инвесторов, а не согласных прокредитовать импорт сырья и промежуточных товаров (комплектующих) для «прожигания» в процессе выполнения валовых показателей по производству неликвида.
Затоваренность складов неликвидом – давняя проблема белорусской экономики. «Запуская» недобитые кризисом конца ХХ в. советские фабрики, заводы и колхозы, государство не вдавалось в вопросы перехода на новый технологический уклад. Что из себя представлял советский ширпотреб, – все прекрасно помнят. Лишь ВПК делал качественно. «Запустив» производивший неликвид завод, государство решало проблему занятости, но тут же озадачивалось вопросами сбыта выпущенного на данном заводе неликвида, прибегая к самым разнообразным мерам – от плохо замаскированного бартера с россиянами до жесткой дискриминации поставщиков импорта на внутренний рынок.
Тем временем никак не исчезающие индивидуальные предприниматели получили повод продать потребителю товар подороже, т.к. никак не желают из своего кармана оплачивать инициативы властей.
Поведение рядовых белорусских граждан и бизнес-сообщества в первые месяцы 2009 г. наглядно демонстрирует особенности белорусского менталитета и поражающую зарубежных наблюдателей оригинальность стереотипных социальных действий, политической культуры. Сравнительный анализ ситуации в Белоруссии, Латвии, Франции, Украине выявляет ряд особенностей белорусской ситуации. Патерналистские настроения широких масс, низкий уровень корпоративной культуры, слабая институционализация бизнес-сообщества, естественная для Белоруссии неспособность к социальной самоорганизации, бюрократизм и зарегулированность, деградация и разобщённость интеллигенции, отсталость науки, закрытость кланов и т.д. – все это характеризует белорусский «кризис, которого нет».
Сергей ШИПТЕНКО — заместитель главного редактора журнала «Новая экономика» для «Фонда стратегической культуры».
