Лютеранский епископ Беларуси: страшнее либерализма ничего нельзя придумать

22.01.2015 17:42
Архив Редакция

 

Лютеранство на белорусские земли начало проникать еще во времена Мартина Лютера. Но в силу разных причин стать национальной религией, как например, в странах Северной Европы, оно не смогло. Кроме того, еще в XVI веке господствующей конфессией среди протестантов Великого княжества Литовского стал кальвинизм.

Что представляет собой лютеранство в современной Беларуси? Какие его перспективы? Про это КРЫНІЦА.INFO поговорила с епископом Самостоятельной Евангелическо-Лютеранской Церкви Беларуси Владимиром Мейерсоном. Беседа проходила в Бобруйске в здании религиозной общины Петра и Павла, служителем которой является иерарх.

КРЫНІЦА.INFO: Что собой сегодня представляет Самостоятельная Евангелическо-Лютеранская Церковь Республики Беларусь? Сколько в ней общин, верующих?

Мейерсон: Верующих точное число я не могу сказать. А общин у нас 11: две общины в Витебске, по одной в Орше, Полоцке, Гродно, Хойниках, Дубровице, Гомеле, Глуске, Кличеве, Бобруйске. Церковь Реформации в Беларуси – это древняя Церковь, она была здесь еще до того, как Россия захватила Беларусь. Скорина тоже был реформатором. Его Лютер спас, когда его преследовали.

Но большой Церковью Лютеранская в Беларуси не была. В основном ее верующими были латыши и немцы, которые жили в Беларуси. В советский период полностью было все уничтожено. Единственный действующий храм был в Гродно, но эта община к нам не относится: в Лютеранской Церкви, как и везде, сейчас бардак. Пришел либерализм, и в Евангельской Церкви Германии – официальной церкви в Германии — появилось женское священство. И на гомиков они смотрят благожелательно. Мы же строго конфессиональная церковь и ничего такого не признаем, никаких извращений.

Возрождаться мы стали на базе немецких общин. Сначала мы были российскими немцами, затем советскими немцами, а сейчас стали белорусскими немцами. Я сам из курляндских немцев. Была у нас большая немецкая диаспора, было много общин. Но сегодня немцев мало осталось. Живые общины в Бобруйске, Лиде, Гродно, Хойниках и Гомеле. Есть пару немцев и в Минске. Все в основном драпанули на запад.

На базе немецкой общины родилась лютеранская община. Потом была зарегистрирована Евангелическо-Лютеранская Церковь Беларуси, но затем появились революционеры и развалили ее. Воссоздали ее мы в 2004 году. Сегодня наши партнеры – это Самостоятельная Евангелическая Лютеранская Церковь в Германии и Литовская Церковь. Это церкви, которые не поддались влиянию маразма.

Наша, бобруйская, община небольшая, около 25 человек. В основном это женщины. Мужчин у нас маловато. В основном это пожилые люди. Когда кругом стоят большие красивые храмы, куда люди скорее пойдут? Это одно. Второе – это то, что господствующая в Беларуси Церковь – Православная. И люди скорее пойдут в Православную Церковь, поскольку родились среди православных. Но чтобы кем-то стать, надо учиться. Чтобы стать лютеранином, надо учиться.

Мы ведем миссионерскую деятельность. Оказываем большую гуманитарную помощь. Транспорт с ней приходит из Германии. Помогаем детской больнице, помогали оснащать прачечную при ней, для городской больницы поставляли кровати из Германии. Одежда безвозмездно раздается. Но основная деятельность – это, конечно же, богослужебная. Богослужения проходят раз в неделю по воскресеньям. Необходимости в ежедневных мессах нет.

КРЫНІЦА.INFO: Можно ли сказать, что СЕЛЦ – это, прежде всего, немецкая церковь?

Мейерсон: Нет, мы церковь наднациональная. У нас немцев мало осталось. Когда-то было много. У нас национальность никто не спрашивает. Есть немецкие общины при Церкви, но это разные вещи.

КРЫНІЦА.INFO: Правильно ли я понимаю, что духовным главой СЕЛЦ является глава Литовской Церкви?

Мейерсон: У нас заключен договор о сотрудничестве. Мы распределили, что на мне лежит административная часть нашего союза, а на нем – духовная, потому что у него есть высшее теологическое образование. Да и Церковь там большая. Но он не является нашим руководителем. Это просто наш союз, договор, в котором мы распределили роли. Мы составляем единую экуменическую территорию, как и во времена Великого княжества Литовского.

КРЫНІЦА.INFO: А с кем из нелютеранских церквей вы сотрудничаете в Беларуси?

Мейерсон: У нас отличные отношения с православными, с пятидесятниками. С католиками более-менее, но есть нюансы, ведь лютеранство отошло от Католической Церкви.

КРЫНІЦА.INFO: Вы упоминали, что ваши предки происходят из Курляндии. А как они оказались в Беларуси?

Мейерсон: Когда они приехали, я точно не знаю. В Беларуси жили два брата. Теодор Карл служил в Минске в церкви, а Пауль, мой дед, тоже окончил духовную академию в Германии, но он не стал служить в церкви и от него отказались родители. Он приехал в Бобруйск. Был акционером завода, когда тот был национализирован – просто служащим. Еще один их брат – Якоб – был миссионером. Он остался в Германии. Есть селение в Курляндии – Майерсы. Это наше родовое селение. Мы сейчас восстановили добрые отношения с Лютеранской Церковью Латвии. Я в этом году поеду в Латвию, и думаю как раз посетить наше родовое имение.

КРЫНІЦА.INFO: Вы 39 лет были моряком. Не страшно было все кардинально менять и становиться священником?

Мейерсон: Я в 1989 году уже вышел на пенсию и вернулся в свой родной город — Бобруйск, где я родился, окончил школу. А тут как раз все было на подъеме. Включился в деятельность общины. Потом крестился. А как я лютеранином стал, я не знаю. Я руководил немецкой общиной (я сейчас член президиума международной организации немецкой диаспоры), помогал основать лютеранскую общину. И Бог меня как-то привел. Бог говорит: «Не вы Меня выбрали, а Я вас выбрал». Значит, это зачем-то нужно.

Крестился я в 1993 году в кирхе Петра и Павла в Москве. До этого я крещен не был, потому что отец, до того, как его посадили, был командиром красной армии.

КРЫНІЦА.INFO: А вы себя кем больше считаете: немцем, белорусом, русским?

Мейерсон: По крови я немец. У меня и в паспорте записано немец. Но для меня национальность – это как то, что если бы вы в понедельник родились, а я во вторник. На это я не обращаю внимания. Но раз мои корни немецкие, значит, я немец.

КРЫНІЦА.INFO: А желания уехать в Германию не возникало?

Мейерсон: Кому я там нужен? Наши немцы, которые уехали в Германию, там все равно русские. Здесь мы немцы, а там – русские. Все думают, что нас там ждут с распростертыми объятиями. Никто нас нигде не ждет. Это первое время, когда открыли границы, они думали, что приедет немного людей и с их помощью восстановят республику. А тут хлынул поток. До миллиона в год выезжало. Первое время их встречали хорошо, а потом за голову взялись. Немки повыходили замуж за русских и уехали в Германию. А они там сидят теперь на социале и нигде не работают.

Я сам по духу больше славянин. Я родился в этой среде. У меня ментальность совершенно другая, не немецкая. Одно дело запись в паспорте, а другое дело – я сам. Мы и те немцы абсолютно разные.

КРЫНІЦА.INFO: Как вы оцениваете перспективы лютеранства в Беларуси?

Мейерсон: Очень слабо. Молодежь идет в церковь по традиции. Крестить надо, иконы облизать, но понимания нет. Спросил я как-то у соседки, которая на день святого Матфея ехала в церковь, кто такой Матфей: – «Книгу написал» — «А какую книгу?» — молчание. Абсолютная безграмотность. Раньше была традиция, люди знали Библию, что-то понимали. Сейчас немногие родители водят детей на религиозные занятия. Остальные постольку-поскольку.

Чтобы кем-то стать, надо учиться. Если не с детства, то хотя бы в зрелом возрасте. Древние евреи, когда и не умели писать, то знали Тору наизусть. А у нас «Отче наш» и то не знают.

КРЫНІЦА.INFO: А какими видите перспективы христианства в целом?

Мейерсон: Сейчас христианство, слава Богу, держится крепко. Крепко стоит на ногах Православная Церковь, там нет никаких делений-разделений. У католиков тоже более-менее, хотя там тоже бардак. Дошло до того, что в Канаде ксендз собаке причастие преподал (на самом деле причастие собаке преподала служительница Англиканской Церкви – КРЫНІЦА).

Люди так ударились в этот либерализм! Страшнее этого ничего нельзя придумать. Рекламируется же на весь мир, что Элтон Джон обвенчался со своим приятелем. Разве можно это рекламировать? А еще им разрешили усыновить детей. А молодые ребята смотрят  и думают: а почему бы и мне с моим приятелем не стать родителями номер один и номер два. А еще несколько лет назад за это в тюрьму сажали. В СССР была статья за мужеложество.

Идет полнейшее разложение. Причем это на полную катушку рекламируется и нашим белорусским телевидением в том числе. Смотреть невозможно, что твориться. Редко-редко нормальный фильм. А то хорошие бандиты убивают плохих бандитов. Это же реклама бандитизма. Милиции вообще верить нельзя, потому что там все взяточники и негодяи, и один из 100 находится хороший. Нельзя этого делать.

А государство смотрит на это сквозь пальцы. Я член президиума общественного совета по нравственности, который создан по желанию президента и действует под эгидой Православной Церкви. И что там? Всякой ерундой занимаются. Возглавляет этот совет писатель Чергинец. Он Лукашенко надоел, так пришло письмо, чтобы обращались только по делу. К хэллоуину прикопались. На кой черт вам этот хэллоуин? Люди дурачатся и пусть. Есть более серьезные проблемы.

Очень сложное время. Падение нравственности и морали страшное.

Когда была Великая депрессия, то в Америке как раз выпускали светлые, добрые фильмы, всякую порнотень убрали. Государство должно быть заинтересовано, чтобы росло нормальное разумное поколение. А сейчас что? Молодежь ничем не занята. На улице никого нет, все сидят в компьютерах. Мы в свое время были всегда чем-то заняты. Кружки были, учители с нами занимались. А сейчас им даже некогда этим заниматься. Они загружены бумагами, отчетами и прочим. А зарплаты у преподавателей…

Если наше государство не опомнится, не возьмется за воспитание, будет очень сложно. Сломать легко. Не зря же Моисей 40 лет водил евреев по пустыни, хотя можно было быстро пройти. Но ушло два поколения. Те, кому было по 16 лет, уже в Землю Обетованную не вошли. Все это поколение вымерло. Только тогда Бог их впустил в Ханаан. Человеческое сознание можно сломать быстро, а восстановить… Тем более, когда вокруг примеры нехорошие.

Как можем молимся, помогаем. А чем кончится, трудно сказать. Все в руках Божьих. Что сегодня невозможно, завтра будет возможно. Но перевернуть сознание людей – страшная, гигантская работа.

У нас, слава Богу, нет межконфессиональной розни. При аппарате уполномоченного по делам религий и национальностей есть межконфессиональный совет: нормально общаемся, разговариваем. Это большая заслуга и государства, и Филарета.

Без Бога тупик. Это понятно всем. Но у людей превратное понятие о Боге. Они думают, что это дедок, который всем управляет. Но это высшая Любовь, которая создала все, в том числе и закон. И суд Божий это не дядька с плеткой. Это как с электричеством – сунешь пальцы в розетку, получишь удар током. Так и здесь. Сделать это, значит, вот это получишь.

Фото Надежды Гацак

 

Как вам новость?