Важно не столько состояние кризиса, сколько состояние умов при развитии кризисных отношений. Именно отношений. Приходится возвращаться к теории Карла Маркса, так как фактор отношений во время кризиса – объект анализа интересный
Важно не столько состояние кризиса, сколько состояние умов при развитии кризисных отношений. Именно отношений. Приходится возвращаться к теории Карла Маркса, так как фактор отношений во время кризиса — объект анализа интересный.
Кризисные отношения — данность в умственных ощущениях. Движение в этом субстанциональном направлении место имеет. Обратите внимание на молчание университетской науки, хотя определенные комментарии ситуации присутствуют. Робкие и мелкие. Говорить, что ли, опасно?
Нет, говорить не возбраняется. Президент сам себя спрашивает на любую экономическую тему. Сам и отвечает. Так и ситуация этого просит. Пишите и говорите, коллеги. Или пока не спрашивают, так и на месте подпрыгивать смысла нет?
И в дело пошли физики. Занимая разные должности в стране, они отличаются страстным желанием объяснить то, что только что поняли сами. Выудили из собственных теоретических фреймов. Источник знаний 90% наших чиновников и их начальников — лекции и конспекты студенческого времени (20-30 лет тому назад, классика провинциальных институтов) и нынешние статьи в газете «Комсомольская правда» (продвинутые знания). Чудный симбиоз такой классики и продвинутых знаний дает чудовищные представления о сути экономики страны.
Хорошо, что практика такой самодеятельной экономической науки радует авторов не экономистов. Показатели всенародной бодрости и глупости повышаются. Адекватно.
Однако, что с нами на самом деле? Исходный момент: что происходит в стране? Начало «полнокровного кризиса». Не надо призывать чиновников бороться против последствий мирового финансового кризиса, что делает президент и премьер соседней восточной страны. Никаких «последствий» и «проявлений». Если не нужны грузовики на региональном рынке, то значит, именно такие инвестиционные товары потеряли привлекательность.
Пока же экономисты молчат. Или предлагают что-то улучшить, усовершенствовать. Конек — экивоки по поводу «законодательной базы». Если лет 40 тому назад мешала несовершенная материально-техническая база, то теперь — законодательная. Академия наук и университеты пребывают в состоянии перманентной робости. Иногда раздается какой-то призыв, иногда в газетных дискуссиях явствуют упражнения в многознании. Абсолютно никому не нужном. Даже студентам при сдаче экзамена.
Кризис пришел, кризис начал свою созидательную работу в мировой экономике. Обнаружились лишние банки, финансовые компании, неэффективные автомобильные корпорации. Затем пойдут и другие. Суть того, что происходит — сброс лишнего экономического веса. Ликвидация ненужного производства, отказ от избыточной товарной массы.
Это то, что было в учебниках по политической экономии. Противоречие между застывшими производительными силами и меняющимися производственными отношениями. Хотя обычно — наоборот. «Силы» меняются быстро, отношения — медленно.
Наши кризисные отношения также меняются медленно. Производство падает «стремительным домкратом», как сказал бы один из персонажей Ильфа и Петрова, а отношения застыли в бюрократическом оцепенении. И труженики ученые-экономисты молчат сквозь зубы. А в экономике — околесица. Импорт снизился на 33%, а выпуск конечных товаров и услуг вырос на 2.3%. Кстати, хватает ученых экономистов, рвущихся объяснить, почему покупки энергии, комплектующих, сырья снизились на треть, а пирог стал больше на 2.3%. Успешный выход для ученых: объяснить можем все. Поодиночке и целыми коллективами. Хотя внутри себя профессора боятся — как бы чего не вышло.
Впрочем, бояться не надо. Ученые теоретики-экономисты просто вымерли. Суицидальным способом. В течение последних 20 лет делали себя харакири. И это — самое страшное.
Страна стала постмодерновой. Решает выход из чего-то увеличением денег. Почему-то радуются приросту кредитов на 60%. Откуда деньги? Что это за разводнение денежного капитала? Может, посоветовать сделать аналогичное в глобальной экономике. Вот рвануло бы по всему миру. А еще лучше — посоветовать это сделать ФРС США. Потом Нобелевские премии можно раздавать сотнями.
А надо ли это объяснять? Может, лучше объяснить, что кризис начался, а мы вошли в траекторию падения всех сегментов производства? Что не надо «планировать» рост выпуска продукции. Что при такой прогнозной усердности быстро сгорят деньги у предприятий. Что будем сидеть на горах ненужной продукции.
И это по праву — задача официальных экономистов. Тех, кто получает свои доходы и заработки от продажи своей рабочей силы правительству. В любой форме — академической или «нонканонической».
Притормозим нашу экономическую прыть. Глава государства недавно сказал, что будет требовать выполнения прогнозной динамики выпуска продукции. Создавать удобный производственный пейзаж. Пусть рвут пупы директора (ага, так они и будут), пусть вертикаль и горизонталь зашкаливает свой трудовой энтузиазм. Могут и зашкалить… шкаликами.
Суеты хватает. Комментаторства в избыточной степени нет, но плоскость нарисована. Ищут и «дно» кризиса. Это, как правило, журналисты. И оно, дно, появится. Непременно появится в закатных тонах собственной науки и научного обслуживания. Дно науки, а кризиса — потом. Именно так начнем выздоровление. Полное и всеобщее. В том числе и в сфере экономической теории.
А пока саму экономическую теорию внесем в «Красную книгу». Она этого нашими стараниями вполне заслужила. Видимости существования экономической науки можно добиться и без экономической теории. Ведь никто «пропажи» пока и не заметил, особенно в руководстве страны. И живем же. Точнее — жили до сих пор. С высокими темпами, в условиях разрастающегося экономического чуда.
Леонид Заико для издания «Наше мнение».
