Вместе с «исчезновением» времени, исчезает и внешняя реальность.
«Люди дождя сделаны из дождя, и, когда они плачут, они полностью исчезают»
Название этой статьи я позаимствовал не у кого-нибудь, а у самого Френсиса Форда Копполы, знаменитого американского режиссера, автора «Крестного отца» и многих других замечательных фильмов. Одна из его ранних картин, снятая еще в 1969 году, так и называется (в русском варианте) — «Люди дождя». Не буду пересказывать ее содержание, в целом это лента о маленьких людях, живущих в тихом отчаянии, с которыми мы встречаемся чуть ли не ежедневно, даже не подозревая об их существовании. Фраза, помещенная мной в эпиграф, оттуда же, эту фантазию в исполнении Джеймса Каана любил повторять один из главных героев фильма, персонаж весьма странный, если не сказать, умственно неполноценный. После Копполы в разное время появилось еще несколько подобных работ, уже других режиссеров, среди которых наиболее известными считаются «Человек дождя», «Карточный домик», «Восход Меркурия» и другие, но всех их объединяет одна общая особенность главных действующих лиц — «аутизм». Это явление мы никогда раньше не обсуждали и потому я позволю себе вначале сказать несколько слов по существу проблемы. Кроме всего прочего еще и по той причине, что эта патология выходит далеко за рамки практической медицины, и все больше становится явлением общественным. И вот почему. Аутизм не поражает сотни миллионов людей, не распространяется воздушно-капельным путем, собственно, от него вообще не умирают, хотя и не выздоравливают. Причем, никто никогда не высказывал подозрений, будто эта патология создана в зловещих военных лабораториях, или выдумана фармкомпаниями для стимулирования сбыта их продукции, к тому же специфических лекарств от нее тоже нет. И, тем не менее, по своей известности и обсуждаемости в обществе, аутизм вполне может соперничать с самыми распространенными и опасными недугами нашего времени. Нередко можно услышать, что мы живем в разгар всемирной эпидемии этой болезни, а некоторые даже называют современную эпоху — веком аутизма.
Итак, что же такое «аутизм»? Изобретатель этого термина, знаменитый швейцарский психиатр начала ХХ века Ойген Блайлер объяснял его следующим образом: «Одним из важнейших симптомов некоторых психических заболеваний является преобладание внутренней жизни, сопровождающееся активным уходом из внешнего мира. Более тяжелые случаи полностью сводятся к грезам, в которых как бы проходит вся жизнь больных; в более легких — мы находим те же явления, но выраженные в меньшей степени. Этот симптом я назвал аутизмом». Таким образом, название этого синдрома происходит от латинского слова «autos» — «сам», то есть аутизм — это погружение в самого себя. Встречается этот синдром не так уж редко, по данным ВОЗ — до 10-15 случаев (из других источников — до 56 т больше) на 10 000 детей, и с каждым годом эта цифра угрожающе растет. Если говорить о детях, то чаще всего аутизм проявляется в двух варианта. Во-первых, это синдром Каннера, когда ребенок сильно напоминает «маугли» и ни в каком возрасте не способен к самостоятельной жизни, а часто даже к элементарному самообслуживанию. И во-вторых, синдром Аспергера — в этом случае типичные признаки аутизма — замкнутость, сосредоточенность на немногих «интересах» (иногда странных для ребенка), отсутствие видимых проявлений эмоций, неумение и нежелание общаться,- сочетаются с незаурядными способностями в математике, шахматах, сборке и конструировании механизмов и тому подобных занятиях. Однако аутизм не обязательно бывает первичным, обусловленным какими-то внутренними, органическими причинами. В последнее время много пишут об аутизме вторичном, когда в результате самых разных внешних влияний у ребенка, а потом и у взрослого формируются явные признаки аутичности — апатия, безразличие к жизни, пассивность, неумение и нежелание строить социальные отношения и т.д.
Существует немало теорий и научных версий о причинах возникновений аутизма, однако до сих пор ученые не могут достоверно объяснить, почему человеческая психика в ряде случаев выстраивает как бы «пожизненную одиночную камеру» для самой себя, обрекая обладателя этой психики на «растительное» существование и, в конце концов, на неминуемую гибель. Но особенно интересно то, что, оказывается, аутизм может быть не только индивидуальным, но и коллективным, когда определенная группа людей чаще всего сознательно и целенаправленно навязывает и длительное время настойчиво культивирует в обществе некие политические конструкции или убеждения, которые ни в малейшей степени не соответствуют окружающей действительности. Что чревато возникновением у целого сообщества так называемого массового «аутистического мышления», направленного на уход от реальности, как правило, в чьих-то вполне конкретных интересах. Термин «коллективный аутизм» впервые предложил Гарднер Мерфи, описание его применительно к российским (да и нашим тоже) условиям можно встретить у С.Кара-Мурзы, Р.Фрумкиной и других современных авторов. Если очень коротко, суть «коллективного аутизма» состоит в искусственной замене реальности некой выдуманной моделью, реализуемой с помощью воздействия на население средств манипулирования массовым сознанием. Цель аутистического мышления: создание «приятных» представлений об окружающем мире, и наоборот — вытеснение «неприятных», прекращение доступа всякой критической информации, связанной с «неудовольствием», другими словами — формирование в массовом сознании определенных фантастических образов, способных увлечь массы, превращая их (хотя бы на время) в толпу людей, потерявших чувство гражданской ответственности, в первую очередь, за себя самих. То есть, в данном случае речь идет о мышлении, прямо противоположном реалистическому, основанному на знании реальности такой, какой она есть. Соответственно, двум типам мышления соответствуют и два типа удовлетворения потребностей. Реалистическое — через максимально активное действие и разумный выбор лучшего варианта, с учетом всех доступных познанию «за» и «против». И наоборот — тот, кто находится во власти аутистического мышления, всячески избегает какого бы то ни было действия и ни при каких обстоятельствах не желает слышать трезвых рассуждений — «он готов даже голодать, пережевывая свои приятные фантазии».
С.Кара-Мурза, в частности, пишет: «Аутистическое мышление — не «бредовый хаос», не случайное нагромождение фантазий. Оно тенденциозно, в нем всегда доминирует та или иная тенденция, тот или иной образ — а все, что ему противоречит, подавляется. Для того, чтобы манипулировать сознанием путем усиления аутистического мышления, необходимо хорошо знать структуру желаний в разных слоях общества, особенно желаний навязчивых. В основном, конечно, навязчивые желания специально культивируются в обществе с помощью всех средств культурного воздействия, …но главное в аутистическом мышлении то, что оно, обостряя до предела какое-либо стремление, нисколько не считается с действительностью. … Парадоксальность аутистического мышления в том, что оно делает возможным веру в противоположные, несовместимые и взаимоисключающие фантазии. … Сдвиг к аутистическому мышлению в нашем обществе …способствовал и общий кризис, всегда толкающий к аутизму как возможности спрятаться от страшной действительности…» Что из всего этого следует? А то, что подобное «аутичное» общество, имея глубоко расщепленное сознание, априори находится в состоянии неспособности принять любое осознанное решение, или занять какую-то вменяемую целенаправленную позицию. Например, однозначный, решительный шаг в любом направлении — на Запад ли, на Восток, оно переживает как угрозу собственному существованию и лишь актуализирует страх, порождая непреодолимое сопротивление. Возникает то, что в психологии называется амбивалентностью — то есть наличием одновременных противоположно направленных мотивов и желаний. Со стороны такая позиция всегда кажется странной и парадоксальной, ибо противоположные импульсы неизбежно взаимно нейтрализуются, и субъект оказывается замкнутым в своем внутреннем «аутичном» мире, непонятным для других.
При этом сама жизнь в таком субъекте функционирует особенно — не так, как обычно. В аутистичном обществе даже само субъективное время теряет связь с временем физическим. Оно становится как бы психологическим и измеряется уже субъективной значимостью принятых властью решений. А поскольку власть окончательных решений не принимает практически никогда, то и время для такого субъекта по существу останавливается. Соответственно, вместе с «исчезновением» времени, исчезает и внешняя реальность — человеку больше незачем проникаться мыслями о будущей цене на нефть или газ, тревожится угрозой дефолта, перспективой утраты государственной независимсти и т.д., можно вообще особо не переживать «ни о хлебе насущном, ни о дне грядущем». В таких условиях единственно важным становится одна лишь навязчивая мысль о неких «внешних факторах» (США — Россия; Московский патриархат — Ватикан; Еврокомиссия — Кремль…), которые должны как-то отреагировать на процессы, происходящие, например, «в такой значимой для судеб Европы и мира Беларуси»… В свою очередь нам, рядовым гражданам, остается только писхологически выбрать тот вариант, который в данном конкретном случае оказывает нам большую моральную и (что гораздо важнее) материальную поддержку. С точки зрения того же европейца подобное поведение выглядит, мягко говоря, неадекватным и инфантильным. И эти ощущения лишь усиливаются от наблюдения за еще одним ярким проявлением коллективного аутизма, в частности, белорусского — когда любые катаклизмы или некие непрерывно возникающие проблемы обязательно трактуются как «вражеские происки», направленные на «вмешательство во внутренние дела», «дискредитацию руководства», «дестабилизацию общества» и тому подобное. В результате «катастрофическая мнимость» провоцирует соответствующую лексику, государство втягивается в мир противостояний, постоянных внешних угроз, круговой обороны от «внутренних врагов» и тому подобные состояния. Говоря научным языком, «общество постоянно творит нарратив скрытых угрожающих смыслов, наполняя реальность параноидными темами». Оно всюду и во всем ищет какие-то «латентные» значения, игнорируя очевидные, выстраивая сказочно-фантастический образ себя и мира. На мой взгляд, очень точно этот момент уловил журналист Дм.Галка, сформулировав его в статье «Brainkilling», опубликованной на днях в «Белорусских новостях». В ней автор, анализируя последний «блокбастер» Белорусского телевидения «Молодой фронт. Kidnepping», справедливо замечает: «…Выросшее чадо поступает не совсем так, как того хотелось бы родителям. Вечная проблема. А белорусское телевидение транслирует наихудшее ее объяснение из всех возможных, вкладывая в умы зрителей отвратительный стереотип — всегда виноват кто-то со стороны (подчеркнуто). Эти конкретные родители перекладывают вину на «Молодой фронт»…»
Но это, в общем-то, мелочи. Новая «послеельцинская» российская власть вгоняла собственное население в состояние коллективного аутизма методами куда более жесткими. Цитирую С.Кара-Мурзу: «После взрывов в Москве и Волгодонске летом 1999 г. манипулирующие действия телевидения перешли все границы. В Совете Федерации показали снятую бандитами видеоленту о том, как они пытают заложников и отрубают им головы. После чего один из ведущих телевидения заявил: «После этого можно было ожидать, что Совет Федерации одобрит ядерный удар по Чечне». Сам этот комментарий преступен, но важнее признание: идеологи знают силу воздействия телевизионной стряпни…» А какой «видеоряд» был навязан россиянам потом, причем на протяжении многих лет подряд: теракты на земле и в воздухе, вторая чеченская война, «энергетические войны» с соседями, откровенная фальсификация президентских и думских выборов…, наконец, грузинская кампания… В Беларуси, конечно, масштабы не те, но и уровень коллективного аутизма в белорусском обществе, несмотря на все старания местных идеологов, как мне кажется, на порядок меньше, чем в российском. Во всяком случае белорусы в своем большинстве не заморочены имперскими проблемами, не строят неоправданных иллюзий относительно собственного будущего, более открыты для внешнего мира, а многие даже готовы к активным индивидуальным действиям, порой достаточно рискованным. Живой пример — победитель нынешнего конкурса «Евровидения» Александр Рыбак. Успех норвежского артиста белорусского происхождения безусловно всколыхнул наших соотечественников, но не только по причине вполне объяснимого всплеска национального самосознания — мол, «можем ведь, если захотим!» Очевидно не все отдают себе в этом отчет, но в лице А.Рыбака мы увидели уже не толерантного белорусского «Rainman’а»-аутиста, готового при любых обстоятельствах смириться со своей участью, а успешного свободного молодого человека, который благодаря собственным достижениям стал настоящим кумиром норвежской молодежи.
Конечно, в первую очередь это заслуга семьи А.Рыбака, родители которого однажды решились на совсем неоднозначный поступок, сделав тем самым совершенно правильный выбор. Хочу, чтобы меня правильно поняли — я ни в коем случае не призываю всех наших сограждан немедленно эмигрировать в Норвегию, и тем более учиться играть на скрипке. Но в то же время я абсолютно убежден: при большом желании и элементарном усилии воли мы можем — все. Если, конечно, сильно захотим. Кроме того, я точно знаю — окружающий нас мир велик и прекрасен, а существующая вокруг нас реальность всегда интереснее и многообразнее любой выдуманной «идеологической» иллюзии. Главное, не уподобляться «каннеровским младенцам», которые с первых дней жизни выказывают противоестественное отвращение к человеческим лицам, включая лицо собственной матери. Нам надо научиться открыто смотреть в лицо человечеству, и тогда мы обязательно поймем одну простую до банальности истину: белорусский народ — это не «люди на болоте», не «люди дождя», живущие в «тихом отчаяньи», но вполне самостоятельный субъект истории, способный не только открыто конкурировать с другими нациями, но при этом добиваться успеха. А все наши беды и неудачи, равно как и достижения — это прямое следствие наших же собственных поступков, но никак не чьих-то «вражеских происков». Причем избавиться от навязанного нам коллективного аутизма в государственном масштабе не так уж сложно. Для начала стоит отказаться даже от мысли конструировать себе «пожизненную одиночную камеру», размером с целую страну, в целях мнимой безопасности изолировав себя от окружающего мира (кроме, естественно, России) информационным вакуумом и частоколом «Искандеров». А еще нам надо твердо усвоить — стратегия поведения, выгодная отдельному человеку или отдельному соседнему государству, обязательно приведет к нашему коллективному проигрышу. В итоге всегда происходит одно и то же — страна неизбежно выпадает «в аут».
