Православный тюремный священник, настоятель Троицкого храма в Борисове протоиерей Георгий Тюхлов уверен – служение священников в тюрьме способно преобразить души преступников.
Рассказывая о своей работе в исправительной колонии строгого режима № 14 в Новосадах, о. Георгий подчеркивает – суровая дисциплина в тюрьмах нужна. «Заключенные в своем роде тоже психологи, некоторые из них, почувствовав послабление, тут же ищут возможность использовать ситуацию в своих корыстных интересах. Подобное было в моей практике, люди от безнаказанности начинают наглеть, а от этого страдает система. Поэтому я сторонник жесткой дисциплины в подобных заведениях, она оправданна», – рассказывает священник в беседе с корреспондентом газеты «Беларусь Сегодня».
Одним из аспектов своего служения протоиерей Георгий Тюхлов считает попомчь человеку осознать – почему он оказался в тюрьме. «Когда открываешь им глаза на происходящее, они легче переносят заключение. Понимаете, если считаешь, что тебя ни за что посадили, как с этим жить? Нужно знать, за какие грехи искупаешь вину. Я не имею права ни судить, ни оправдывать человека. Моя задача — поддержать его в трудной жизненной ситуации, иногда пожалеть, иногда подбодрить. Исхожу из такой позиции: не навреди им и себе. Из тех заключенных, с кем работал, мне никто не причинил зла. Много, конечно, таких, кто после освобождения не выдерживает искушений, которые предлагает им «мир». Могу ли осуждать за слабость или несостоятельность человека? Может быть, в этом есть и моя вина, мои недоработки», – рассуждает священник.
Почему люди, выйдя на свободу, снова совершают преступления? Не сводит ли это не нет ценность их покаяния, совершенного на тюремной исповеди? «Подобное можно сказать и про нас, живущих на свободе. Мы не считаемся преступниками с точки зрения Уголовного кодекса, но у каждого из нас хватает грехов. Например, прихожу в храм, каюсь в чем-то. При этом точно знаю, что завтра не выдержу и снова согрешу. Да, это не уголовно наказуемое действие, а проявление слабости моей души, мое несовершенство. Тогда что получается? Раз я такой несовершенный, может, мне и в церковь не ходить? Или меня она должна отвергнуть за то, что раз за разом в течение многих лет впадаю в один и тот же грех? Нет, конечно. Если преступления носят маниакальный характер, то человек должен лечиться. А если ситуация поправимая, то не только тюрьма, но и общество должно повернуться лицом к нему, чтобы он смог вернуться назад в это же общество нормальным человеком», – уверен о. Георгий.
Говоря о заключенных, которым после освобождения некуда пойти, о. Георгий приводит пример тех, кто нашел себе кров при монастырях: «Я знал осужденных, у кого была возможность получить условно досрочное освобождение. Однако они принимали решение досиживать срок на «химии». И шли на это только потому, что хотели понять, смогут ли сами себя обеспечить, проверить, как справятся с трудностями. Некоторые идут в монастырь, где можно просто жить и работать, не надеясь при этом на какие-то большие деньги. Ведь вместо них получают свободу от греховных страстей благодаря собственным молитвам и трудам, а также тем людям, кому они небезразличны».
В колонию о. Георгий приезжает 2-3 раза в месяц. «Чувствую, меня ждут порой, как дети родителей. Так, как исповедуются они, не исповедуется никто на свободе. Точно так же и молятся. Бывает, что плачут, от характера зависит. Однажды, исповедуя заключенного, просил, чтобы он говорил потише. Там были такие откровения, за которые было бы очень стыдно. А он стоял на коленях, плакал и чуть ли не кричал. Это хорошие слезы. И нет таких грехов, которые бы Господь не смог простить человеку. Все зависит от того, насколько искренне его покаяние».
