Гонка за лидером

24.11.2008 03:26
Архив Редакция

Система СМИ, которая досталась Беларуси в наследство от бывшего СССР, не претерпела никаких качественных изменений.

 

В прошлую пятницу многие отечественные и зарубежные СМИ разнесли радостную весть: белорусские власти впервые с 2004-2005 годов разрешили по крайней мере двум оппозиционным газетам — «Народной воле» и «Белорусской ниве», вновь печататься у себя в стране, а также сняли ограничения на распространение этих изданий через государственные сети «Белсоюзпечать» и «Белпочту». И произошло это, якобы, после настойчивых требований Евросоюза и США, в чем я лично очень сильно сомневаюсь. Но, так или иначе, главный редактор «Народной воли» Иосиф Середич сообщил агентству «Reuters», что накануне он встречался с неким высокопоставленным чиновником из администрации президента, который рекомендовал ему «написать официальные обращения в «Белсоюзпечать» и типографию». По мнению Середича, «возможно, уже на следующей неделе «Народная воля» появится в свободной продаже, а с 1 декабря мы рассчитываем, что будем печататься в Беларуси». Он также добавил: «Насколько я информирован, это коснется не только «Народной воли» и «Нашей нивы», но всех независимых изданий, в том числе региональных. … Я могу только предполагать, но, видимо, белорусские власти решили все-таки продолжить движение навстречу Евросоюзу…». Ну что ж, как говорится, «чутае б — убачыць»… Во всяком случае пока реакция белорусской независимой общественности на это событие более чем осторожная.

Так, А.Милинкевич назвал это решение руководства Беларуси «несомненно позитивным, хотя и незначительным шагом властей навстречу дальнейшего развития диалога с ЕС». А известная белорусская журналистка И.Халип высказалась куда более скептически. В своих комментариях она даже сравнила свободу слова в нашей стране с охотой на кенгуру, вспомнив одну злую шутку: «Александр Лукашенко своим указом запретил охоту на кенгуру на территории Беларуси. На специально созванной пресс-конференции он объяснил, что в Беларуси и так нет кенгуру, а если на них еще и охотиться, то их совсем не будет». И.Халип не без оснований считает, что президент «всего лишь в очередной раз попытался всем напомнить, кто в стране хозяин: хочет — запрещает, хочет — разрешает. А если разрешает, то все равно не всем, а только двум газетам…, и не навсегда, а пока не надоест, или пока не получит приглашение выпить по стаканчику бурбона с Обамой…, или просто — до ближайшей смены настроения…» И.Халип резюмирует: «Через месяц-другой ему надоест эта игра — и в киосках снова останутся разве что «Японские кроссворды». И если Середич или кто-нибудь еще поверит в добрую волю Лукашенко — значит, сможет поверить и в то, что в здешних лесах можно удачно поохотиться на кенгуру. В таком случае — удачной охоты, господа! Лично я в белорусских кенгуру не верю». Честно говоря, в «белорусских кенгуру» и я как-то сомневаюсь… И не только в связи с их полным у нас отсутствием, но и по многим другим причинам.

Хотя бы еще и потому, что в целом та система СМИ, которая досталась Беларуси в наследство от бывшего СССР, практически не претерпела у нас никаких качественных изменений. Всем хорошо известно, что на протяжении многих десятилетий СМИ в бывшем СССР играли роль «винтика и колесика», «приводного ремня» советской власти, и были призваны не столько информировать население, сколько «социализировать» граждан, стараясь как можно эффективней приспособить их к жизни в очень непростых условиях квазисоциалистического (тоталитарного) советского государства. Другими словами, советские люди, посмотрев ТВ, почитав газеты и полистав журналы, должны были стать более адаптированными к существующему социуму, лучше к нему приспособленными. Именно эта функция у советской журналистики и была главной. Газеты отвечали на письма трудящихся, телевидение демонстрировало радостных передовиков производства, кино рассказывало о том, как доблестные милиционеры ловят мелких жуликов, а честные труженики добиваются правды с помощью партийных и комсомольских организаций. Что же касается самой власти, то народу важно было знать, что она существует в принципе — нерушимо и твердо, как скала, а чем она там занимается на самом деле, так это было не его, народа, дело. Таким образом, структура подачи информации во всех СМИ обязательно состояла их трех составных частей. Сначала — «солянка» из «великих» деяний вождей народа, то есть куда кто из них поехал, что сказал и т.д. Затем — рапорты передовиков производства: битва за урожай, вести с полей, рекорды соцсоревнования и т.д. И в конце — всевозможные «развлечения»: спорт, культура, физкультура и прочее. Такая конструкция подачи «информации» практически в нетронутом состоянии сохранилась в официальных белорусских СМИ и до сего дня.

Надо сказать, в этом отношении традиционная оппозиционная белорусская пресса не сильно отличается от официальной. По большому счету там происходит все тоже самое, только с противоположным знаком. Правда, в данном случае речь идет уже не о принудительной «социализации» граждан, а скорее об их настойчивой «мобилизации» для борьбы с режимом, вернее, с конкретным лицом, этот режим персонифицирующим. В результате, основная часть существующей в Беларуси прессы ведет себя абсолютно по-советски — нудно и заискивающе поет дифирамбы власти, какую бы очередную глупость та не совершила, а немногочисленные малотиражные оппозиционные СМИ заняты исключительной критикой этой же самой власти, методично, но все так же нудно на чем свет ругая ее по любому поводу… Но давайте зададим себе вопрос — может ли такая система СМИ действительно информировать общество о грозящих опасностях, о реальных действиях руководства или о возможностях рядового человека выжить в этом тревожном мире? Для наглядности хочу привести альтернативный исторический пример, имевший место накануне Второй мировой войны, когда Великобритания едва не заключила союз с нацистской Германией. Этого не случилось только благодаря тому, что в Объединенном Королевстве существовала не столько антагонистическая, сколько по-настоящему свободная пресса. Как сейчас известно, весьма вероятная сделка британского руководства с германскими нацистами тогда провалилась исключительно потому, что содержание некоторых договоренностей стало достоянием гласности и попало в английские газеты. Именно в те времена и взошла политическая звезда Уинстона Черчилля, который немедленно выступил за антигерманский союз с Советским Союзом, заявив в Палате общин британского парламента: «Если случится самое худшее, вы все равно окажетесь вместе с ними (с Советами) в самом горниле событий и вам придется выпутываться вместе с ними по мере возможностей…» В итоге британцам удалось не повторить судьбу французов и поляков, Германия общими усилиями была повержена, а сама Великобритания оказалась в числе главных победителей…

При этом совершенно очевидно, что газеты, поднявшие шум в Англии, не были независимыми в буквальном понимании этого слова. Конечно же, они принадлежали определенным политическим силам, этими силами финансировались, то есть выполняли конкретный политический заказ. Но не будь этой прессы и, возможно, европейская история сложилась бы иначе, гораздо более трагичней. Как это произошло, например, в СССР. Советская «пресса» постоянно заискивала перед своим вождем, но когда ситуация вышла у него из-под контроля, то и пресса замолчала, а в это же время миллионы советских солдат и все гражданское население огромной страны в одно мгновение превратились в живые мишени… Так что дело не столько в степени формальной свободы каждого издания в отдельности, а, скорее, в самой системе информационной безопасности, которая должна быть в любом нормальном государстве. К сожалению, такой системы в Беларуси на государственном уровне нет и не предвидится. Как не существует и юридических правил, при которых стало бы возможным появление в нашей стране политической фигуры, хотя бы отдаленно напоминающей Уинстона Черчилля, пусть и локального масштаба… Я думаю, единственное, что нас еще выручает, так это Интернет. Причем, у меня даже сложилась стойкая убежденность в том, что запрет на издание и распространение оппозиционной печатной прессы внутри Беларуси, инициированный властями в 2005 году, в каком-то смысле пошел нам на пользу. Не стало независмых (и не очень эффективных) газет в свободной продаже, зато резко усилился Байнет, причем как в количественном, так и в качественном отношении. И это не только мое субъективное впечатление. А потому предлагаемая дилемма — разрешит белорусская власть «Народной воле» и другим оппозиционным изданиям издаваться и распространяться внутри страны, или не разрешит, по существу, большого значения не имеет. Да хоть бы и не разрешила, дальше-то что? В сказку о белорусских кенгуру все равно никто не поверит, а извлекать необходимую информацию мы уже научились не обращаясь в киоски «Белсоюзпечати»…

Еще бы нам научиться самостоятельно анализировать происходящие события и формировать у себя собственное мнение по любому предмету. А с этим, как утверждают социологи, у основной массы населения (и не только белорусского), не все так гладко, как хотелось бы. Ведь собственное мнение подразумевает, что человек сам пришел к некоему выводу, проанализировав перед этим определенный объем информации, сопоставив все это с полученными до этого знаниями. Но так ли это происходит на самом деле? Действительно ли наше мнение и наш выбор — «наши»? Отнюдь. По данным исследований, обычный «средний» человек в 99% случаев делает тот или иной выбор, или ставит перед собой цель не самостоятельно, а руководствуясь представлениями, которые навязывают нам СМИ, общество, начальство и т.д. Причем, так происходит не только в политике, но и в повседневной жизни. И тут исключительную роль в обществе могли бы (и должны) сыграть личности, которых маркетологи называют «лидерами идей». Классическое определение понятия «лидер идей» гласит, что это: — «Социально активный актор, лидер общественного мнения, активно распространяющий определенную точку зрения на те или иные вопросы и способный своим авторитетом воздействовать на мнение окружающих. Лидерами идей могут быть как личности относительно высокого социального статуса (руководители, журналисты, политики), так и люди социального статуса, равного со своим окружением». Такие люди в Беларуси, несомненно, есть, но все же, как мне кажется, их у нас катастрофически не хватает…

Само понятие «лидер идей», или «лидер общественного мнения», в научный и практический оборот ввел К. Лазарсфельд, в середине прошлого века изучавший вместе со своими коллегами воздействие сообщений СМИ на аудиторию. К своему удивлению исследователи обнаружили, что эффект от воздействия через две недели не упал, а увеличился. Дальнейшие исследования показали, что, во-первых, аудитория обязательно обсуждает сообщение с имеющимися лидерами мнений, и, во-вторых, предложенные темы вновь «возвращаются» в прессу, становясь предметом обсуждения журналистов в их материалах. Полученный эффект стали называть двухуровневой (а позже — и многоуровневой) моделью коммуникации. Одной из важных характеристик лидеров мнений является их политическая активность, информированность в области политики, больший по сравнению с остальными интерес к СМИ (они больше читают, смотрят и слушают), более активное участие в общественной жизни. Настоящих лидеров мнений в любом обществе не так уж много — в количественном отношении эта группа составляет от 3 до 7% от всего населения, причем, по мнению М.Гладуэлла, она очень неоднородна, и состоит как минимум из трех подгрупп. 1. «Объединители» — люди, имеющие очень много знакомых. Это своего рода «узлы» информации, через которых мы связаны с остальным миром. 2. «Знатоки», или «всезнайки», накапливающие разнообразную информацию и склонные поделиться ей при каждом удобном случае. Эти люди отличаются большим уровнем потребления разнообразного информационного потока и не гнушаются даже спамом… 3. «Продавцы», которые способны убедить любого поступать в каждом конкретном случае именно так, а не иначе…

Маркетологи давно убедились — только за счет более высокого уровня медиапотребления лидеры мнений имеют гораздо больше шансов увидеть и правильно оценить практически любую возникающую ситуацию (в том числе и рекламную кампанию), с ними нет никакой необходимости проводить целенаправленные мероприятия в отношении информирования: они сами найдут какую угодно информацию, если их что-то заинтересует, в том числе за счет более активного использования Интернета. Лидеры мнений отличаются от всех остальных умением выделять главное — они постоянно «фильтруют» в своем сознании большой поток информации и самостоятельно определяют, что на данный момент является важным, а что — нет. Выбор, как правило, соответствует их убеждениям, и это является их главной особенностью. При этом лишь некоторые из лидеров мнений «горят» какими-то великими идеями, большинство же концентрируется на вещах скорее злободневных, что нисколько не умаляет их остальных достоинств. Отношение исследователей к лидерам мнений разное — некоторые считают, что подобный лидер способен зацепить своими идеями, скажем, в десять раз больше народу, чем средний обыватель, а его влияние на общественное мнение возрастает не десятикратно, но гораздо сильнее — в сто, тысячу и более раз. У других отношение к ним не столь оптимистичное — по их мнению подобное возможно только при очень благоприятном стечении обстоятельств, а шансы лидера запустить «эпидемию мнений» и вправду повыше, чем у среднего Ивана Иваныча, но не в тысячу, а в куда меньшее число раз…

Но, так или иначе, лидеры мнений способны создавать «коммуникативную волну», имеющую две основные функции — информирование и влияние. Наиболее известными моделями персонального влияния являются: «просачивание», «двусторонний поток, а также мультистадийное взаимодействие. Теория «просачивания» вниз утверждает, что «низшие» классы часто стремятся строить свое поведение, заимствуя образцы у сограждан более «высокого» класса. То есть влияние передается вертикально сверху вниз. «Двухсторонний поток» предполагает, что информация на первом этапе поступает из источников к влиятельным лицам, которые затем (второй этап) распространяют ее методом молвы более пассивным искателям информации. А при «мультистадийном взаимодействии» как влиятели, так и искатели испытывают воздействие источников информации (СМИ, Интернет), что мотивирует их дальнейшую активность. Согласитесь, даже из этого беглого обзора очевидно — значимость лидеров мнений в информационной среде, особенно оппозиционной, не вызывает никаких сомнений. Уже давно канули в Лету времена, когда общественная жизнь и интересы народа находились не там, где собралось несколько тысяч человек, а там, где стояло пять телекамер, которые принадлежали двум государственным телевизионным каналам. В результате, что надо было властям, то и было общественным мнением, а что не надо, — соответственно, не было.

Сейчас мир изменился, а возникновение Интернета и лидеров мнений, мало похожих на кенгуру, способно создать по-настоящему свободную конкурентную информационную среду, когда каждый человек имеет возможность отстаивать собственную точку зрения, независимую от «общепринятой» официальной. И чем больше лидеров мнений у нас будет появляться, тем большее число белорусских граждан сможет вслед за Данте Алигьери сказать самому себе — следуй своей дорогой, и пусть люди говорят, что угодно…

Как вам новость?