Вот при таких трагических обстоятельствах и «исчезла» из Полоцка византийская икона «Богоматерь Одигитрия».
Даже и не знаю, как к этой теме подступиться. Пожалуй, начну с личности главного «героя». Впервые имя этого человека отпечаталось у меня в памяти после громкой авиакатастрофы, когда в мае 2009 года в результате крушения вертолета где-то над побережьем Байкала погиб губернатор Иркутской области Игорь Есиповский. История эта довольно запутанная, по одной из версий губернатор пожелал с высоты птичьего полета осмотреть место под строительство «особой экономической зоны с приоритетным развитием туризма», по другой просто решил поохотиться с воздуха, но так или иначе этот полет для него оказался роковым. По каким-то причинам вертолет рухнул на землю в отдаленном таежном урочище, погребя под собой губернатора, вице-премьера областного правительства, пилота и одного из охранников. Подобные случаи в России происходят периодически, и потому ничего особо удивительного в этой трагедии не было, за исключением разве что одного. Как впоследствии выяснилось, вертолет, на котором летел губернатор — Bell-407, изготовитель Bell Helicopter Textron Canada, принадлежал вовсе не иркутской администрации и даже не самому высокопоставленному российскому чиновнику, а совершенно постороннему физическому лицу, к тому же проживавшему в Московской области. Владельцем канадского летательного аппарата оказался некто Шмаков Сергей Александрович — обитатель подмосковного города Мытищи, бизнесмен средней руки, возглавляющий строительную фирму «Сапсан». Известно о нем не так уж и много. Родился в 1968 году в тех же Мытищах, окончил приборостроительный техникум по специальности «наладчик ЭВМ широкого профиля», в 1989 году занялся предпринимательской деятельностью — продавал холодильники марки «Свияга-404». Судя по всему, торговля холодильниками оказалось сверхприбыльным предприятием, ибо уже в 1991 году С.Шмаков создает строительную компанию «Сапсан» и становится ее генеральным директором.
Фирма занималась строительством элитных коттеджных поселков для состоятельных «новых русских», и, наверное, успешно, потому как всего через год владелец «Сапсана» получает заметную государственную должность — заместителя губернатора Чукотского автономного округа, совмещая ее с личным бизнесом вплоть до 1996 года. Одновременно С.Шмаков увлекся автоспортом — в 1993 году он на собственные деньги организовал гоночную команду, с которой в 2003-м стал абсолютным чемпионом России по ралли-рейдам, а в 2004 и 2006 гг. получил кубок мира. Затем он провел первые частные соревнования «Кубок Сапсана» и принял участие в гонках Париж-Дакар, где занял 11-е место. Впрочем, увлечение автоспортом быстро прошло, по словам самого Шмакова, «Дакар перестал его возбуждать», но зато очень скоро появилось новое «хобби» — он становится горячо верующим православным меценатом. На средства Шмакова был отреставрирован Корсунско-Богородицкий собор в Торопце, а также сооружена большая кирпичная церковь св. А.Невского в «Княжьем Озере» — образцовом элитном поселке бизнес-класса, возведенным строительным холдингом «Сапсан». Идея-фикс, которая нынче овладела Сергеем Шмаковым — создание идеальной модели православной общины, «корпорации господ, жизнь и труд которых на благо Родины освящает Церковь». В одном из интервью Сергей Шмаков раскрывает смысл своих поселков, как закрытой православной корпорации новых помещиков, цитирую дословно: «Тяга к взаимному ненавязчивому общению добрых соседей присутствует в нас генетически. Корни этой национальной традиции уходят к временам, когда старые друзья-помещики съезжались друг к другу в гости, коротали за разговорами и чтением книг длинные зимние вечера. Традиции живы и теперь, но к их соблюдению, к тому чтобы в полной мере получать удовольствие от человеческого общения друг с другом, должны быть созданы соответствующие предпосылки. Вот такой предпосылкой мы и считаем соблюдение нашего основного правила — осуществлять осмысленный подбор клиентов и не продавать дома первым встречным. Если образно — мы строим не дома, мы строим образ жизни. И, кроме того, я считаю обязательным строительство в каждом поселке «Сапсана» православного храма».
В элитном коттеджном поселке «Княжье озеро» большинство из задуманного С.Шмакову удалось воплотить в жизнь. Церковь там является составной частью имиджа и инфраструктуры поселения «православного бизнес-класса», она встроена в систему поселка и является частью сервиса «все включено». «Княжье озеро» — полностью автономная система, мини-город, со своим медицинским центром, зоопарком, супермаркетом, автомойкой и даже музеем мамонта. В нем более 700 домов (каждый — от 2,5 до 5,5 млн. долларов, аренда — от 8 тысяч долларов в месяц), которые строго охраняет компания «Сапсан». В поселке действует пропускная система, защищающая от проникновения посторонних (есть, в том числе, и конная охрана). Храм св. А.Невского, заложенный в 2005 году, построен на территории поселка рядом с южным въездом «Невские ворота». Менеджмент холдинга «Сапсан» лично принимает участие в регулярных богослужениях в храме и пользуется поддержкой «православного старчества» — в апреле 2009 года на малый чин освящения храма в поселок даже был выписан духовник Оптиной пустыни Илия. На православных праздниках, как и в храме, присутствуют только «свои» — «элитные помещики». Кроме них: сотрудники холдинга, воспитанники элитной школы «Президент» и не менее элитного детского сада «Голицынский», которые также окормляются «своими» внутрипоселковыми священниками. В честь Масленицы, Пасхи или Рождества жителей собирают в центре поселка у ресторана «Рыбацкий», где священник произносит для всех собравшихся на закрытой территории проповедь…
И все бы хорошо, но «элитному храму» равно как и «элитной корпорации православных господ» не хватало только одного — «элитной святыни», причем такой, чтобы подобной не было ни у кого… К несчастью их выбор пал на абсолютный раритет — икону XII века «Богоматерь Одигитрия» (ее называют еще «Эфесской», «Полоцкой», «Корсунской» или «Торопецкой»), с начала ХХ века хранящейся в «Русском музее» Санкт-Петербурга. Подобных святынь домонгольского периода в России — считанные единицы. Да и в остальном мире иконы такого времени — буквально наперечет. Причем, состояние этой иконы настолько хрупкое (образ в любой момент может осыпаться), что в Русском музее ее даже не выставляли в экспозиции. Транспортировка иконы такого возраста и такой исторической ценности из музея куда-либо — смерти подобна, но Сергею Шмакову удалось подключить некие высшие силы, на которые власть государства уже не распространяется. Итог известен: о переносе иконы настойчиво ходатайствовал лично патриарх Кирилл, его поддержало Министерство культуры РФ, и директор Русского музея, несмотря на категорические протесты своих же реставраторов, вынужден был икону отдать. И вот в ночь на четверг 3 декабря в строжайшей тайне от непосвященных в специально оборудованном автомобиле икона «Богоматерь Одигитрия» была доставлена в храм св. А.Невского при элитном коттеджном поселке «Княжье озеро». По словам директора Русского музея В.Гусева, «если все будет в порядке, икона пробудет в храме шесть месяцев, а если окажется, что она с трудом «привыкает» к новому месту, ее вернут в музей». Что произойдет с иконой в ближайшем будущем, и где она окажется в конце концов, пока не знает никто…
Естественно, никакой связи с коттеджным поселком у иконы нет и быть не может, да и вообще в Россию она попала весьма «загадочным» образом. По официальной российской версии появление Эфесской Богоматери в Торопце связывается со свадьбой Александра Невского и дочери полоцкого князя Брячислава, якобы получившей святыню в качестве благословения на брак. При этом, непосредственно в Торопце икона появляется лишь на рубеже XVII-XVIII вв., тогда же составляется первое «Сказание о чудесах иконы Богоматери Корсунской» и строится новый Корсунско-Богородицкий собор, в котором сохранялась почитаемая икона Одигитрии. Где она находилась до этого времени как бы «неизвестно», во всяком случае ни одна из городских описей и переписных книг вплоть до XVII в. даже не упоминает о нахождении в городе этой чудотворной древней иконы. Но документальные ориентиры имеются, причем достаточно убедительные: составленная в Москве в 1560 г. знаменитая «Степенная книга царского родословия», подробно рассказывающая как о браке А.Невского в 1239 г., так и об иконе «Богоматери Эфесской», не содержит даже намека на факт перенесения святыни в Торопец, а, напротив, уверенно свидетельствует о ней, как о пребывающей в литовском городе Полоцке. Забегая вперед, констатирую — откуда она и была самым банальным и подлым образом украдена… Настоящая история Эфесского образа трагична, она известна по житию св. княжны Евфросинии Полоцкой (середина XII века), которая основала в Полоцке два Богородичных монастыря — женский и мужской, и для убранства последнего пожелала иметь одну из трех знаменитых икон Богородицы, якобы написанных самим евангелистом Лукой. По весьма достоверным историческим данным так и произошло — древняя икона Одигитрии (или ее «список», то есть копия) была доставлена из Эфеса в Константинополь и отправлена в Полоцк, где и стояла в монастырском храме Богородицы до самого конца XVI века. Но не просто стояла — в старом Полоцке этот образ почитался как городской палладиум, который еженедельно (!) носился по городу в торжественной процессии — то есть икона была выносной, двусторонней, каковой и является так называемая «Одигитрия Торопецкая». Почему икону называют еще и «Корсунской»? Все очень просто — по дороге из Константинополя в Полоцк в течении года она находилась в Корсуни — нынешнем Херсонесе.
А теперь понаблюдайте, как специалисты Русского музея трактуют исчезновение древнейшей иконы из своего законного «дома»: «Икона покинула Полоцк незадолго до 1579 г., когда город был захвачен войсками Стефана Батория и установлена власть иезуитов…» Просто поразительно, икону, оказывается, «спасли от иезуитов», а если точнее — от самих хозяев-литвинов, которым она принадлежала на протяжении нескольких столетий! Представьте по аналогии — приходит, например, А.Бречек к вам домой и «спасает» от вас ваше же фамильное столовое серебро… Попутно разгромив ваше жилище до основания. Думаете, такое невозможно в принципе? Меня, конечно, можно не опасаться, но, увы, в истории нечто подобное случалось, и не раз. Правда, не так часто украденное выдавалось за свое, победители обычно предпочитали оставаться «благородными рыцарями» и называли похищенные ценности своим именем — трофеями. Древней византийской иконе «Богоматерь Одигитрия» из Полоцка в этом смысле повезло меньше — она попала в руки «Третьего рима», с его «жадными очами», для которого такие этические понятия, как «свое» и «чужое» всегда были категориями весьма условными… А уж сколько всего поистине бесценного могло предстать перед взором московских завоевателей в Полоцке второй половины XVI века — крупнейшем и богатейшем городе Великого княжества Литовского. Без всякого сомнения, выбор Полоцка, как объекта решающего удара в ходе Ливонской войны 1558-1582 годов Иваном Грозным был обусловлен не только тактическими соображениями (город «нависал» над южным флангом группировки московских войск в Ливонии), но в первую очередь тем, что Москва здесь могла рассчитывать на огромную добычу. Не случайно Иван IV заблаговременно попытался представить свою захватническую акцию как форму «священной войны против врагов веры и церкви».
Москвой даже был сформулирован официальный мотив похода на Полоцк — «беспокойство» Ивана IV «о святых иконах и о святых храмех свяшеных, иже безбожная Литва поклонение святых икон отвергше, святые иконы пощепали и многая ругания святым иконам учинили, и церкви разорили и пожгли, и крестьянскую веру и закон оставльше и поправше, и Люторство восприашя». «Спасать» святые полоцкие иконы «от поругания» Иван Грозный отправился лично, возглавив огромное московское войско, по некоторым данным более 200 000 ратников, включавшем в себя многотысячную татарскую конницу, тяжелую артиллерию до 200 пушек, осадные приспособления и т.д. На помощь Полоцку из Минска выступила армия ВКЛ под командованием великого гетмана Н. Я. Радзивилла, но численность нашей армии была незначительной: 2500-3 500 человек и до 20-25 полевых орудий. Прямое сражение в таких условиях было невозможно, и потому город был сначала взят в осаду и спустя месяц капитулировал. Когда в феврале 1563 года Иван Грозный подошел к Полоцку, то он увидел великолепный город — с величественным замком в девять башен, с двенадцатью монастырями и восемнадцатью храмами! Что произошло с Полоцком потом, можно узнать из российских и зарубежных летописей, которые рассказывают, как Иван Грозный «простой полоцкий народ побил». В частности, сообщается: «…Пленников …связав железными цепями (!) и угнав в Московию, других же до 40 тысяч убив, сам город сжег». Или еще: «Иван IV город целиком и полностью сжег до основания и двадцать тысяч человек предал мучительной смерти на крючьях и виселицах. … Великий князь вызвал из города все рыцарство и воинских людей. Их таким образом разъединили, а потом убили и бросили в Двину. С евреями, которые там были, случилось то же самое, хотя они и предлагали великому князю много тысяч флоринов выкупа». Как и ожидалось, московские войска захватили богатую добычу: «Взят был… большой город Полоцк с большими сокровищами в деньгах, серебре, золоте и товарах»; «…А имения их и казны королевскиа и паньскиа, и гостины злата и серебра много на великого князя взяли». Исторические хроники утверждают — у полоцких горожан ценное имущество было отобрано до нитки, а «…мещан и з женами их, и з детми послал царь и великий князь в свою отчину к Москве…» Дальнейшая история депортированных литвинов-белорусов печальна: им пришлось зимой, в феврале, идти пешком до Великих Лук, откуда их «распределяли по городам». Жертвы при этом, как видно, были немалыми. Немец-опричник Г. Штаден даже сообщает о последующем истреблении многих пленных полочан в связи с неудачами в войне…
Взятие Полоцка Иваном Грозным с современной точки зрения было настоящим «джихадом» — дикой оргией религиозного террора. По приказу царя был утоплен в проруби популярный проповедник реформационных идей Фома, все жители-лютеране были высланы в Россию, католические монахи цистерианцы — обезглавлены. Главный православный храм города — София Полоцкая — превратилась в руины, где был устроен солдатский нужник. Та же участь постигла и богатейшую полоцкую Библиотеку, в которой хранилось великое множество исторических летописей, в том числе рукописные тексты Кирилла и Мефодия. Самое ценное из собрания было вывезено в Москву, остальное — сожжено. Иван IV рассчитывал сохранить за собой Полоцкую землю навсегда и устраивался в ней «по-хозяйски»: в 1563-1571 гг. территория Полоцкого повета была по-бухгалтерски описана московскими воеводами, отчасти заселена московским людом, в самом городе возводились новые укрепления, в прилегающих местностях было построено несколько новых крепостей, а также образована архиепископия с центром в Полоцке — царь прислал из Москвы и первого архиепископа Трифона Ступишина… Для нашей страны все эти события имели просто катастрофические последствия. Чем дальше, тем больше слабеющая Литва нуждалась в помощи, которая в те времена могло исходить только от Польского королевства. Неспособность Литовского государства собственными силами отражать все возрастающую агрессию с востока привела к подписанию в 1569 году Люблинской унии, объединившей Польское королевство и Великое княжество Литовское в единое государство — Речь Посполитую. По Люблинской унии южная половина Литвы была прямо присоединена к польской Короне, а основные, белорусские земли ВКЛ в дальнейшем стали ареной жесточайшего противоборства между Москвой и Варшавой. Таким образом, Иван Грозный в каком-то смысле стал настоящим могильщиком Великого княжества Литовского, а заодно и «главным архитектором» Речи Посполитой, за что Московия всего через несколько лет поплатилась самым жестоким образом…
Удержаться в Полоцке Ивану IV удалось всего на полтора десятилетия, и не в последнюю очередь из-за откровенной, мягко говоря, нелюбви местного населения к московским захватчикам. К тому же Московии теперь предстояло иметь дело уже не с отдельно взятой Литвой, а с большим объединенным государством. Тем временем, в 1575 г. в Речи Посполитой закончился период «бескоролевья» (1572-1575 гг.). Новым королем был избран Стефан Баторий, что означало неизбежное возобновление военных действий против Московского царства. В июне 1579 года Король Польский и Великий князь Литовский Стефан Баторий приехал из Вильно в Свир, где военный совет постановил вернуть Полоцк. Король предупредил, что поднимает меч на московского царя, но только не на мирных жителей города Полоцка. В начале августа его войско уже подходило к городу. Московские стрельцы, как только узнали о том, что Баторий идет отвоевывать город, начали хватать на улицах полочан, убивать их, а изуродованные тела привязывали к бревнам и спускали вниз по реке. Но и это не помогло. 30 августа 1579 года армия Стефана Батория после трехнедельной осады — настоящий блицкриг по тем временам — взяла обороняемый русскими войсками Полоцк. Этот успех считается переломным моментом Ливонской войны, в итоге Иваном Грозным полностью проигранной. Позднее первый российский диссидент и политэмигрант князь Курбский напишет царю: «Где твои победы? В могиле Героев, истинных воевод Святой Руси, истребленных тобой. Король с малыми тысячами, единственно мужеством его сильными, берет области и твердыни, некогда нами взятые, нами укрепленные; а ты с войском многочисленным сидишь, укрываешься за лесами или бежишь, никем не гонимый, кроме совести, обличающей тебя в беззакониях…»
Вот при таких трагических обстоятельствах и «исчезла» из Полоцка византийская икона «Богоматерь Одигитрия». Спустя столетие она вновь возникнет, но уже в российском городке под названием Торопец. В годы правления большевиков она чудом сохранилась в Русском музее, но теперь ее ждут новые испытания — бесценная по своему историческому значению реликвия должна украсить подмосковный храм-новодел при «элитном поселке бизнес-класса» для новых «русских православных помещиков»… Хотя ее законное место если уж не в музее (что, наверное, более правильно), то по крайней мере в Софийском соборе в Полоцке — то есть там, откуда она была когда-то украдена. И принадлежать Одигитрия должна по праву белорусскому народу, равно как и крест Евфросиньи Полоцкой, который якобы был «утерян» во время Великой Отечественной войны и теперь неизвестно где находится. Уверен, если хорошо поискать, то можно найти и его… Только кому это надо? Mитрополиту Минскому и Слуцкому Филарету? А может быть президенту? Не думаю, у них есть дела и поважнее. Тем более, что «элитных православных помещиков» в Беларуси пока не замечено. Но как представлю, что они могут появиться и у нас, то сразу возникает крамольная мысль — пусть уж лучше эта икона навсегда остается в России…
