Экономист Александр Синкевич на виртуальных страницах Телеграфа излагает свое видение сложившейся экономической ситуации – вызовы мирового кризиса, анализ «белорусской модели» экономики, положительные и негативные тенденции, а также дает прогноз возможному развитию ситуации.
Вызовы мирового кризиса
Возведение вавилонской башни глобальной экономики четыре года назад натолкнулось на современный мегакризис. История этого строительства хорошо известна: семьдесят лет назад в мире существовало 5 великих экономических пространств (Америка, Британская Империя, Континентальная Европа, Восточная Азия, Южная Азия),после второй мировой войны их число сократилось до двух — капиталистического и социалистического, а с 1991 года капиталистический лагерь поглотил своего социалистического альтер-эго и мир слился в общую глобальную систему.
Пик глобализации был достигнут в 2008 году,и процесс покатился в обратную сторону: бывшие экономические пространства все громче заявляют о необходимости защиты своих интересов, и общая ситуация вполне может вернуться по спирали вниз к состоянию перед второй, а то и перед первой мировой войной. Этот процесс виден повсюду — Южную Европу пытаются вытолкнуть из зоны евро, Болгария, Польша и Литва сами отложили вступление в нее, одновременно нарастает централизация «Группы будущего» Евросоюза. Россия одной рукой присоединяется к ВТО, а другой — создает Таможенный союз и Евразийское экономическое пространство.На мировой повестке дня актуализировался вопрос о вхождении малых государств в одно из вновь создаваемых великих экономические пространств: в белорусском случае это может быть ЕAС, ЕС или общеконтинентальная «интеграция интеграций».
Одновременно следует обратить внимание на ползучую делиберализацию современного мира. Так, к лету 2012 года исследовательская сеть Global Trade Alert с ноября 2008 года (тогда лидеры G20 договорились о совместном преодолении кризиса) насчитала в мире 2430 протекционистских торговых меры в духе американских законов Смута-Хоули и Buy American времен великой депрессии. Повсюду вновь усиленно работают государственные и глобальные регуляторы: происходят национализации финансовых гигантов, ужесточаются правила ведения бизнеса и финансовой отчетности (закон Додда-Франка, соглашение Базель III и др.),разворачиваются многомиллиардные программы поддержки промышленности и сельского хозяйства, озвучиваются инициативы более жесткой модели управления. Так, миллиард евро выделен в Европе на создание программы управления экономикой и социумом Future ICT — суперсовременный кибернетический вариант советского Госплана, аналогичные проекты есть в США и Японии.
Все эти процессы тесно связаны с идей электронного правительства и общества,что может дать предпосылки для трансформации централизованной системы управления в механизм по тотальному контролю и управлению обществом.Тонка грань между регулированием тотальным и «правильным», нацеленным на уменьшение рыночных рисков и спекуляций, за которое выступают многие ученые с мировым именем, например, нобелевский лауреат Эдмунд Фелпс, полагающий, что усиление регулирования рынка не приведет к потере динамики экономического и технологического развития.
Итак, не давая субъективных оценок, можно уверенно констатировать нарастание двух очевидных мировых трендов — деглобализации и делиберализации, как ответы на мировой кризис и на достижение пресловутых пределов роста,предсказанных Римским клубом сорок лет назад. Многие исследователи возлагают надежды на третью цивилизационную волну Тоффлера, технотронную эру Бжезинского или на новый технологический уклад Глазьева – мол, вот-вот ученые изобретут телепортацию, холодный ядерный синтез или трансгуманоидов, и все прежние проблемы исчезнут сами собой!Конечно, на это можно надеяться, и, более того, нужно работать в этом направлении, однако никто не знает, сколько продлится переход между укладами – годы, десятилетия или столетия, и насколько успешным и безопасным для человечества окажется долгожданный скачек в будущее. Кроме того, высокие технологии должны быть подкреплены соответствующим идейным и моральным уровнем властных элит и общества – а с этим у человечества извечная беда.
А пока мир переживает тяжелый экономический кризис, обременённый сразу несколькими сложившимися факторами, грозящими превратить его в затяжной идеальный шторм. Андрей Фурсов говорит о происходящем, как о кризисе-матрешке, содержащем в себе несколько разных кризисов: экономический, цивилизационный, религиозный, расовый, биосферный. Если это так, то homo sapiens приближается к моменту истины, к предельной проверке на свою разумность и коллективную ответственность. Полагаю, мировые элиты вполне осознают размер возникших вызовов, однако не могут им противопоставить ничего, кроме болезненного пути ужесточения регулирования экономики и усиления контроля над обществом, по крайней мере, до тех пор, пока человечество не прорвется в третью цивилизационную волну.
Усиление регулятивных мер, конечно же, вызывает сопротивление у сторонников децентрализованных сетевых механизмов, общественного самоуправления и распределенной экономики, на которые, как предполагается, будет опираться новый технологический уклад: сюда же можно отнести движения против корпоратократии, антиглобалистов, зеленых, анархистов и т.д. Однако все эти течения хаотичны и разнородны, а их акции выглядят наивно и театрально, вроде Occupy Wall Street. Более того, зачастую оказывается, что простота хуже воровства, и результат может быть прямо противоположный заявляемому: например, греческие социальные волнения привели к взрывному росту популярности радикалов из Сириза и Хриси Авги. Очевидно, что по мере затягивания мирового кризиса социальная напряженность и радикализация будут только нарастать и работать на еще большее закручивание гаек со стороны мировых и региональных элит.
На таком эсхатологичном фоне полным анахронизмом выглядят ставшие за четверть века привычными для Беларуси рассуждения об экономических реформах и модернизации, под которыми подразумевается приватизация, либерализация и вхождение в глобальную экономику. Похоже, поборники неограниченной свободы рынка проспали тектонические изменения в мировой экономике, и предлагаемая модернизация («осовременивание») гарантирует лишь застревание в нынешнем, постепенно угасающем технологическом укладе. А в условиях стагнации мирового спроса неподготовленное вхождение в глобальный рынок не только не поможет развитию нашей относительно закрытой экономики, а лишь поспособствует ее уничтожению конкурентами, отчаянно сражающимися за последние крошки глобального пирога. Это можно проиллюстрировать примером Украины: правительство Ющенко ввело страну в ВТО в январе 2008 г. — не прошло и года, как внезапный кризис поразил несвоевременно открытую украинскую экономику -падение промышленного производства только за 2008 год составило невиданные 25%! Во многом из-за этого в январе 2009 года сменилась власть в стране.
Однако важно понимать, что процессы потенциального распада системы мировой торговли и делиберализации ничего слишком ужасного нашей стране не несут, а, возможно, дают очередной шанс:
1) Встраивание Беларуси в великопространственную экономику, а не в обезличенную глобальную систему,означает лишь ее интеграцию в семью родственных народов, что укрепит взаимное доверие и кооперативные связи, а также ускорит получение синергетического эффекта.
2) В Беларуси уже давно функционирует жесткая система управления экономикой и обществом, что дает нашей стране определенную фору перед соседями, — конечно, при условии ее своевременной модернизации.
«Белорусская модель" под ударом кризиса
Учитывая, что кризис бушует уже четыре года, вполне уместно провести сравнительный анализ белорусской экономики с другими странами по данным МВФ (два лидера – Германия и Россия, два аутсайдера – Греция и Испания, а также все соседние государства), — чтобы понять, кто оказался более устойчив к кризисным явлениям.Такое сравнение позволит избежать тенденциозной подачи фактов, чем грешат как официальные белорусские СМИ, так и оппозиционные спикеры. Начнем с тенденций, условно-позитивных для Беларуси.
Условно-позитивные тенденции:
1. ВВП (доля в мире и на душу населения)
ВВП Беларуси устойчиво растет из года в год, даже несмотря на мировой кризис и валютный коллапс 2011 года – доля в мировой экономике постоянно увеличивается, и ни одна сравниваемая страна не может похвастаться подобной тенденцией. Особенно поражает прямо противоположная тенденция у Германии – «экономического локомотива» Европы.
Доля страны в мировом ВВП, %:
Динамика ВВП отчетливо видна и на фоне ближайших соседей, которых Беларусь в 2012 году практически достигла по показателям ВВП на душу населения. И этот же график свидетельствует, что нам все еще требуется существенный рост ВВП, поскольку на душу населения он по-прежнему незначителен в сравнении с мировыми лидерами, а в натуральном выражении выпуск многих видов продукции все еще остается ниже уровня 1991 года (трактора, автомобили, кирпич, мясо, масло и др.). Именно поэтому выглядит несвоевременной и необоснованной критика в адрес власти, которая непрерывно пытается нарастить белорусское производство.
ВВП (ППС) на душу населения, $
2. Инвестиции (доля от ВВП)
Ситуация с инвестициями имеет двойственный характер: их объем в процентах от ВВП значительно превышает аналогичные показатели остальных стран, что весьма неплохо для процесса модернизации экономики, однако величина инвестиций стала резко сокращаться с 2011 года вследствие инфляционных процессов. В 2012 году опасная тенденция сохранилась и создает угрозу обновлению изношенных фондов белорусских предприятий. Кроме того, несмотря на значительные процентные показали, в абсолютном выражении объем инвестиций в Беларуси весьма скромен и требует дальнейшего наращивания, особенно в перспективные инновационные проекты.
Инвестиции, % от ВВП:
3. Темпы экспорта
Экспорт растет быстрее ВВП, что свидетельствует об удачном рыночном позиционировании и привлекательности белорусской продукции, и создает дополнительный приток валюты в страну. Характерно, что 2009 год, “убивший” экспорт во всех рассматриваемых странах, Беларусь перенесла лучше большинства соседей.Беспрецедентный прыжок в 2011 году был во многом обеспечен эффектом девальвации рубля, существенно снизившим внутрибелорусские расходы у экспортеров и повысившим тем самым конкурентоспособность их продукции.
Динамика экспорта, % к предыдущему году
4. Расслоение общества
По разным подсчетам имущественное расслоение в Беларуси значительно меньше, чем у соседей, что позволяет сохранять низкий уровень социальной напряженности в обществе. Близкие показатели демонстрирует лишь Германия. В диаграмме приведены данные за 2008 год. Начавшийся кризис, безусловно, повсеместно ухудшил показатели расслоения в обществе, но Беларуси все же пока удается избегать драматического нарастания этих процессов.
Расслоение общества по уровню доходов, индекс Gini, %
Условно-негативные тенденции:
А теперь несколько слов о негативных тенденциях, способных если не перечеркнуть, то серьезно осложнить перспективы белорусской экономики.
1.Торговый баланс
В нарастании белорусского отрицательного торгового баланса участвовала масса факторов: превышение темпа роста зарплат над производительностью труда, бурный рост ВВП на фоне опережающего удорожания сырья и энергоносителей, вымывание валюты за рубеж потребительским импортом, несвоевременная кредитная подпитка из-за рубежа и т.д. Все это предсказуемо привело к валютному коллапсу 2011 года. Трехкратная девальвация, внешние займы, скидки на энергоносители позволили сократить отрицательный баланс в 2011 году и свести его почти на ноль в 2012 г. Но девальвация дала лишь разовый эффект, практически израсходованный в 2012 году, поэтому следующий год станет важной проверкой для белорусской экономики. Интересно, тем не менее, что из всех рассматриваемых стран лишь Германии и России удается постоянно сводить положительное сальдо торгового баланса.
Сальдо торгового баланса,% от ВВП
2. Внешний долг
Размер внешнего долга Беларуси пока не является критическим, хотя и является одним из самых высоких в регионе. Стремительная тенденция его нарастания свидетельствует о неэффективности механизмов внутренней финансовой мобилизации для поддержания темпов роста ВВП и модернизации экономики, и это вынуждает правительство искать недостающие деньги за рубежом. Ожидаемое снижение задолженности в 2012 году, безусловно, обнадеживает, но о переломе тенденции пока говорить рано. Само внешнее заимствование – не проблема, куда важнее заставить взятые в долг ресурсы работать внутри страны на перспективных проектах, а не тратить их на избыточный потребительский импорт или вывоз капитала за рубеж.
Внешний брутто-долг, в % от ВВП
3. Инфляция
Трехкратная девальвация предсказуемо раскрутила спираль инфляции и ударила по реальным доходам населения и вкладчикам. В бизнес-секторе зашкалили дутые показатели прибыльности, что обернулось для многих предприятий проеданием оборотных средств и плановых инвестиций. Однако в рамках национальной экономики произошел сложный процесс, характеризующийся перетоком ресурсов между секторами экономики. Так, потери вкладчиков зачастую описываются чуть ли не как национальная катастрофа, хотя от этих же процессов выиграли пользователи потребительских и жилищных кредитов, сумма которых в 2011 г. в 2,5 раза превышала объем рублевых депозитов. Сказанное касается и корпоративного сектора, многие представители которого сумели даже улучшить свои показатели финансовой устойчивости.
Среднегодовая инфляция, %
4. Зарплата и отток кадров, безработица
Благодаря загрузке белорусских предприятий недостатка в рабочих местах не существует, и официальная статистика гордится практически нулевой безработицей, напрочь забывая, что неконкурентоспособные зарплаты уже спровоцировали отток кадров за границу. Инфляция вызвала сокращение реальных доходов населения, что повлекло бегство за рубеж до нескольких десятков тысяч человек в год. Ситуацию не стабилизировало даже возвращение зарплат в 2012 году по паритету покупательной способности (ППС)на докризисный уровень.При этом средняя белорусская зарплата в пересчете в СКВ ниже в 2-3 раза, чем в соседних странах, что является неоспоримым конкурентным преимуществом для бизнеса, но даже оно не спасло ситуацию с количеством рабочих мест.
Динамика занятых рабочих мест в Беларуси – пожалуй, самая неприятная тенденция, ведь в нашей стране, небогатой ископаемыми, именно человеческий потенциал является главным конкурентным преимуществом, который мы стремительно теряем. Проблема с созданием рабочих мест – общая для всего региона, но лишь тот, кто сможет сконцентрировать наибольший интеллектуальный потенциал, получит шансы на успешное преодоление кризиса и достойное вхождение в новый технологический уклад, а все остальные игроки просто рискуют потерять свою субъектность.
Динамика занятых рабочих мест, % к предыдущему году
Трансформация "белорусской модели"
Как известно,«белорусская модель» — это слегка модернизированный "сборочный цех" СССР с расширенным кругом внешних потребителей и существенной долей частного сектора (60% населения работает уже не на госпредприятиях).Надо отдать должное этой модели, так как она отработала почти двадцать лет — немалый срок, равный паузе между мировыми войнами. И как видно по вышеуказанным таблицам и графикам, она даже в условиях кризиса работает не хуже, чем у соседей, а по многим показателям – даже лучше.
Однако кризис 2011 года, преодоленный ценой девальвации и продажи Белтрансгаза, высветил слабую шоковую устойчивость белорусской директивной системы планирования и управления: полгода мы все наблюдали растерянность властей, паралич прежних механизмов и хаос в информационном пространстве. Практически каждая функция системы государственного управления экономикой поражена серьезными проблемами, мешающими ее качественному функционированию:
Очевидно, подобная модель уже неадекватна усложнившейся реальности — мировой кризис и встраивание России в мировую экономику не оставляют места для нее. Поэтому ее консервация бесперспективна. Но куда же должна трансформироваться наша «белорусская модель»? На этот вопрос и власть, и ее оппоненты дают сейчас примерно одинаковый ответ: в сторону либерализации. Разница лишь в радикальности предлагаемой трансформации и ее скорости, однако, результат такой трансформации в условиях мирового кризиса грозит стать одинаково печальным: распродажа и закрытие госпредприятий,последующая утрата экономической субъектности и превращение Беларуси в европейский бантустан, транзитную территорию и поставщика человеческого материала для чужих экономик.
Существует ли более оптимистичная альтернатива? Прежде, чем ответить на этот вопрос,следует признаться самим себе — сложившаяся обстановка в мировой экономике и политике настолько неблагополучна, а ее будущее настолько непредсказуемо, что гарантировать себе выживание можно лишь с применением экстраординарных мер.
Сейчас ситуация с белорусской экономикой напоминает шторм, в который попало небольшое суденышко: одни матросы хотят швырять за борт провиант и весла, чтобы умилостивить морских богов, другие требуют раздать каждому по доске и прыгать в море, третьи, не дожидаясь трагического конца, уже добираются вплавь до соседних кораблей. Капитан пытается в одиночку вычерпывать воду, одновременно уверяя команду, что все в порядке и скоро они получат прибавку к жалованию, а некоторые обезумевшие купцы вслух считают прибыль от распродажи по частям общего суденышка. Очевидно, что в такой ситуации, прежде всего, следует во всеуслышание признать ее критичность, навести порядок на судне, попросить, а, где надо, потребовать слаженной работы по повышению плавучести, определить текущие координаты и цель, на которую следует грести всей команде. Подобный экстренный механизм управления называется мобилизационной моделью.
Классическое определение мобилизационного типа развития двадцать лет назад дал профессор Андрей Фонотов: «Развитие, ориентированное на достижение чрезвычайных целей с использованием чрезвычайных средств и чрезвычайных организационных форм».
Валютный коллапс 2011 года поставил на повестку дня именно такую антикризисную,мобилизационную, дисциплинарную модель развития, когда общество и власть ставят перед собой единую общую сверхцель, миссию и вместе работают над ее достижением. Подобные модели автоматически запускаются в угрожающие моменты кризисов и войн и обеспечивают выживание и победу в самых неблагоприятных условиях: способность общества к самоорганизации в критической ситуации – вот главный экзамен на его состоятельность.
Конечно, это не значит, что завтра стране нужно становиться на «военные рельсы», по выражению Александра Лукашенко. Но элементарный инстинкт самосохранения требует начать разработку и испытания мобилизационной модели экономики, чтобы в случае необходимости можно было быстро и эффективно ее развернуть. Если эта работа не будет начата государственной властью, ее придется делать индивидуально и на корпоративном уровне с многократно меньшей эффективностью для всего общества.
Перспективы придания белорусского модели мобилизационного характера
Любой бизнесмен знает, как лавировать и управлять ситуацией в кризисных условиях — прежде всего, при помощи оперативной концентрации ресурсов и мощностей в проблемных местах. На государственном уровне для этого применяется либо директивный механизм управления, как в СССР, либо механизмы самомобилизации общества с индикативным планированием. К сожалению, белорусское общество до сих пор не готово к такому уровню самоответственности и кооперации: мешают атомизация в частном секторе и патерналистские надежды в государственном.
Кризис 2011 года, правда, заставил задуматься и тех и других — в бизнесе тогда возникли валютные кластеры с замкнутыми технологическими цепочками, обычные граждане организовали альтернативные системы валютного обмена, а государственные предприятия и региональные власти всерьез занялись разработкой методов выживания без помощи из центра. Эти перспективные тенденции«третьей волны» вполне реально закрепить и развить при помощи развертывания механизмов кооперации и самопомощи инициативными бизнесменами и лидерами мнений белорусского общества, создания региональных, отраслевых, виртуальных кластеров и сетей взаимопомощи, широкого внедрения современных информационно-коммуникационных технологий, опробования новых экономических моделей. Более подробно про возможные пути самостоятельной мобилизации общества я писал в прошлом году в статье «Экономическое выживание: белорусские опыты». Здесь же акцентируется внимание на потенциале, заключенном в государственной мобилизации и ее совмещении с общественной инициативой.
В Беларуси все еще сохраняется сильный властный централизованный ресурс, способный к общегосударственной мобилизации, хотя его эффективность, как мы видим, уменьшается с каждым годом и уже не успевает адекватно отвечать на вызовы современности. Этот советский атавизм, вредный для экономического развития в условиях роста мирового свободного рынка, сейчас можно легко превратить в конкурентное преимущество в условиях нынешней мировой депрессии.
В идеале следовало бы сконцентрировать нерастраченный потенциал государственной власти и предпринимательскую инициативу общества, чтобы направить их на достижение более высоких и масштабных общенациональных целей, чем банальный «рост благосостояния и улучшение условий жизни населения», как заявлено в программе социально-экономического развития РБ на 2011–2015 годы. Эти новые цели должны соответствовать размеру текущих вызовов, главные из которых — кризис и смена технологического уклада, и звучать примерно так:
1. Достижение антикризисной устойчивости Беларуси, создание гибкой и разветвленной модели управления, способной оперативно реагировать на внешние шоки.
2. Подготовка элит и общества к прыжку в новую технологическую эру, активизация научно-исследовательской и образовательной работы, подбор и запуск инновационных и высокотехнологичных проектов.
Единое понимание и признание этих целей могли бы стать основой для гражданского согласия, поскольку их достижение не под силу ни централизованному государству, которому не хватает гибкости, ни «невидимой руке рынка», которая не в состоянии ставить перед собой цели, превосходящие выбивание прибыли из каждой хозяйственной операции. Необходим синтез централизованного управления с инициативой на микроуровне, обеспечивающий совпадение векторов развития гражданских и предпринимательских структур со стратегическим вектором движения общества, подчинение частных интересов общей сверхцели, — так можно достичь синергетического эффекта от применения централизованной и распределенной моделей.
Сказанное вовсе не являются противоречивой эклектикой рыночных и административных механизмов, поскольку все это давно известно и реализуется на корпоративном уровне: любой холдинг, имеющий отлаженную систему бюджетирования и управления, совмещает директивы «сверху» и встречные инициативы «снизу», а помимо методов материального поощрения и наказания успешно применяет и нематериальные стимулы.
Наше общество должно почувствовать себя огромной корпорацией, единым организмом, устремленным в будущее.Власть не должна бояться сотрудничать и делегировать полномочия общественным организациям и национальному бизнесу, — уверен, многие успешные люди готовы помочь своей родине совершить рывок в будущее, предложить и помочь выбрать прорывные инвестиционные проекты, принять деятельное участие в их реализации. Это нормально, когда бизнесмен, переросший уровень удовлетворения собственных потребностей, начинает думать более масштабно и желает заниматься улучшениями на общественном уровне, чтобы оставить о себе добрую память для будущих поколений. Взращивание болеющего за страну гражданского общества, стимулирование в бизнесе социальной ответственности, комбинирование чувств частной собственности, коллективной солидарности, исследовательского энтузиазма, запуск механизмов социального и профессионального поощрения и порицания – вот главнейшие задачи государственной власти, решение которых позволит разгрузить громоздкую машину директивного управления и направить индивидуальную инициативу в общественно полезное русло.
Для создания новой эффективной системы общегосударственного управления потребуется синтез советского, германского, французского, японского, индийского и других опытов государственного управления и планирования, сочетание директивных подходов для государственного сектора с индикативными для частного и смешанного. Советская историяи меет успешный опыт технико-экономического планирования на корпоративном уровне, который, кстати,подтверждает мнение бизнесменов, что кнут обычно эффективнее пряника, как это ни грустно. Французский пример государственного планирования дает обширный опыт концессионного управления, государственно-частного партнерства, сложные экономико-математические модели планирования, технологии создания полюсов конкурентоспособности и проектного управления. Японская система государственного менеджмента свидетельствует о важности использования «мягкой силы», создания и продвижения привлекательного имиджа своего государства в зоне взаимного процветания, концентрации творческого интеллекта этой зоны в ее полюсе, в который постепенно превращается страна-аттрактор.
Беларусь, по моему убеждению, вполне способна выступить в качестве такого полюса для Восточной Европы и всего континента, поскольку даже нынешняя неоптимизированная социально-экономической модель в кризисных условиях продолжает демонстрировать достойные показатели развития и сохраняет определенный авторитет на постсоветском пространстве.
Но чтобы превратиться в такой полюс будущего, требуется четкая установка всего общества даже не на модернизацию, а на футуризацию действующей экономической модели. Это единственный способ избежать постепенной экономической деградации до уровня «северной Молдовы», стать одним из лидеров общества будущего, превратиться в центр силы, способный влиять на процессы интеграции на континентальном пространстве. Для этого необходима не только политическая воля власти, но и готовность общества к принятию своей доли ответственности за страну и напряженному труду ради преодоления кризиса и прорыва в следующую цивилизационную эру.
Вопрос лишь в одном – найдутся ли в белорусском гражданском обществе, государственном и корпоративном секторе те элиты, которые выступят застрельщиками и лоббистами мобилизационной модели, покажут деятельный пример и поведут за собой остальных. Нынешняя картина, к сожалению, довольно безрадостна и не дает оснований для излишних надежд, но, с другой стороны – это вовсе не повод для уныния, а уникальный шанс для каждого из нас, способ показать обществу на деле, кто чего стоит.
Данная статья является расширенной версией доклада, представленного на II Конгрессе исследователей Беларуси, прошедшего 27-30 сентября 2012 года в Каунасе.
Автор: Александр Синкевич, директор консалтинговой компании "Sinkevich Technologies", инженер-экономист, специалист в области постановки и автоматизации управленческого учета, бюджетирования, внедрения международных стандартов финансовой отчетности. Работал с 1993 г. в Беларуси, России и Украине. Преподаватель Института Сертифицированных Финансовых Менеджеров ICFM, Великобритания (www.icfm.by), автор публикаций в журналах "Директор", "Финансовый директор", "Бизнес-Ревю", "Arche" и др. Участник проекта «Цитадель».
