Российского предпринимателя Михаила Ходорковского преследуют по политическим мотивам. Об этом 8 июня во время своей пресс-конференции в Минске заявила председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева. "Разумеется, я считаю его политическим заключенным!" — ответила она на вопрос Телеграфа.
«В Беларуси все политзаключенные — это узники совести. У нас (в России — Телеграф) их мало, единицы. Но — без преувеличения — имеются сотни тысяч политзаключенных. Только осужденных предпринимателей 300 тыс., две трети из которых осуждены только за то, что их бизнес кому-то не понравился. Их назвать политзаключенными сложно, поскольку они были арестованы не за политические убеждения. И Ходорковский тоже», — отметила Людмила Алексеева.
Как ранее передавал Телеграф, Европейский суд по правам человека не признал главу «Юкоса» Михаила Ходорковского политзаключенным, хотя международная правозащитная организация Amnesty International признала его узником совести.
«Amnesty International считает политзаключенными тех, кто осужден по политическим статьям, поэтому они и признали Ходорковского узником совести только недавно. Ведь сейчас у нас в кодексе нет политических статей! Судят по другим — за отмывание денег и т. д. А это все придуманное! Ведь надо «звездочки» ФСБ-шникам заработать, доказать, что не зря они существуют», — заметила глава МХГ.
Алексеева: жертв репрессий сейчас больше, чем политзаключенных в СССР
Несправедливо осужденных Людмила Алексеева предлагает называть жертвами политических репрессий.
«Это более точный термин, ведь дело не в политических убеждениях заключенных. Жертв политических репрессий у нас сейчас гораздо больше, чем в советские времена было политзаключенных. Ведь при Горбачёве освободили три тысячи политзаключенных — например, тех, кто верил не так, как говорили власти. А сейчас одних несправедливо осужденных предпринимателей 200 тыс.», — пояснила она.
Алексеева: в Беларуси до сих пор плачут вместе с подзащитными
По словам участницы правозащитного движения в СССР, белорусы отличаются от россиян большей душевностью.
«Мы стали профессионалами. За 45 лет правозащитной деятельности как я могла им не стать! А что такое профессионализм? Слушаю человека — и не плачу вместе с ним, а вычленяю проблему: это могу, это не могу, над этим надо подумать. И душа постепенно обрастает панцирем, это нормальная защитная реакция организма. Конечно, если бы я плакала все 45 лет, то давно бы уже умерла», — рассказала Людмила Алексеева.
«А в Беларуси еще плачут! И я тоже, когда приезжаю сюда, плачу вместе с вами. И за это я люблю Беларусь! Глядя на белорусских правозащитников, я вспоминаю свою молодость. Могу добавить еще, что белорусы — очень веселые», — поделилась впечатлениями Людмила Алексеева.
