Телеграф продолжает вести рубрику, начатую 21 февраля в Международный День родного языка, участниками которой являются граждане других стран, которые специально и самостоятельно изучили белорусский язык. На этот раз предлагаем вашему вниманию мнения о белорусском языке писательницы и переводчицы из штата Северная Каролина (США), редактора журнала "Навіны" Южно-Американской Ассоциации белорусских исследований, нейрофизиолога Джастин Ралей (Justin Rawley).
Telegraf.by: Чем вас заинтересовал белорусский язык? Почему вы решили его изучать?
Ралей: Я занимаюсь белорусским языком только для себя, но недавно стала редактором журнала "Навіны" Северо-Американской Ассоциации белорусских исследований. Это — англо-белорусскоязычный журнал, хотя время от времени мы печатаем статьи на русском и польском языках.
Я начала интересоваться русским языком с 15 лет, но не имела возможности разговаривать на нем, так как не было русскоязычных людей в том месте, где я жила. Примерно 15 лет тому назад, появилось много эмигрантов из бывшего Советского Союза в нашем районе, и тогда я начала изучать русский язык более серьезно. Когда я говорила с этими русскоязычными людьми, то узнала больше и о различных республиках бывшего Советского Союза. Познакомилась с белорусами и спросила их, существует ли отдельный белорусский язык? Когда я впервые услышала его, решила, что я хочу и должна изучать его, так как посчитала, что он прекраснейший язык в мире (из всех, которые я слышала). Вот так я начала изучение белорусского языка. Я часто шучу, что, может быть, я говорила на нем в прошлой жизни и поэтому чувствую такое сильное притяжение к нему.
Вначале я искала материалы, учебники, записи и так далее в интернете — и сразу нашла учебник для англоговорящих людей Юрия Станкевича. Я использовала его для самостоятельного изучения языка, потом начала заниматься белорусским языком через Skype, раз в неделю, с Кристиной, а потом с Ириной Марочкиными, учительницами, которые живут в Минске. Эти занятия продолжались почти два года и были очень полезны для меня.
Три года тому назад Центр белорусских исследований в Юго-западном колледже Канзаса, организовал первую Международную летнюю школу белорусских исследований в Гайновке, Польша. Я поступила и училась в этой школе, она стала для меня первым интенсивным опытом, во время которого я разговаривала каждый день по-белорусски и жила среди белорусскоязычных людей. После школы студенты имели возможность поехать в короткий тур по Беларуси, а также в Вильнюс (Литва). Наша группа провела три дня в Минске, и после этого я решила, что я бы хотела продолжать изучение русского и белорусского языков в Минском государственном лингвистическом университете. Ирина Марочкина помогла мне записаться в университет и найти квартиру в Минске. Без нее я бы просто не смогла осуществить мою мечту, жить в Беларуси. Таким образом, при ее помощи, я жила и изучала язык в Минске шесть месяцев в 2010 году.
Должна сказать, что мой опыт в Беларуси имел, прежде всего, культурный характер. Мои преподаватели в университете, которые преподавали мне на русском и на белорусском языках, были отличными. Я также имела возможность смотреть пьесы на белорусском языке в театре Янки Купалы, изучать белорусское литературноe произношение с Зинаидой Бондаренко и искусство с Алексеем Марочкиным. Мои друзья познакомили меня с народными танцами в клубе "Жар-Птушка", что в Парке Горького. Я встречалась с Алесем Рязановым, когда он приезжал в Минск на Международную конференцию белорусистов, и обсуждала с ним два моих переводы его произведений, над которыми я работала во время моего пребывания в Минске. После этого я сразу вернулась в Гайновку во вторую Международную летнюю школу белорусских исследований. Там я пробыла пять недель, вместе с семьей одной из моих учительниц белорусского языка.
Сейчас я продолжаю изучение белорусского языка и литературы с Надеждой Нортон (Сычуговой) из Минска, она в течение двух лет была приглашенным исследователем в Центре белорусских исследований в Канзасе и теперь живет в Калифорнии. Также поддерживаю контакты со своими друзьями в Минске и Польше. В этом году вновь состоится уже третья Международная летняя школа белорусских исследований в Гайновке, в которой я планирую принять участие еще раз.
Telegraf.by: Как вы оцениваете языковую ситуацию в Беларуси?
Ралей: Я имела возможность видеть эту ситуацию с позиции наблюдателя — как иностранный человек. И заметила, что есть люди – они встречаются редко, – считающие белорусский язык своим первым и главным языком. Для них русский язык находится на втором месте. Другие говорят на обоих языках, но они также встречаются не часто. Есть жители Беларуси, приехавшие из других бывших советских республик, которые не знают белорусского языка.
Мне кажется, что большинство белорусов моего возраста владеют белорусским языком на школьном уровне, или вообще безразлично относятся к нему. Сегодня существуют объединения среди молодежи, стремящиеся поставить белорусский язык на первое место в жизни, но есть другая молодежь, которая безразлична к белорусскому языку. Среди людей, которых я встречала в Беларуси, были такие, которые удивлялись, что иностранец хотел бы изучать белорусский язык, но были и такие, кто говорил мне, что белорусский язык не существует, другие считали, что теперь язык слишком смешан с русским языком и поэтому его можно считать только диалектом. Встречались и такие, кто не разговаривает и не понимает по-белорусски, часто путает его с польским языком (включая эмигрантов). Также есть люди, которые глубоко уважают белорусский язык, историю и культуру Беларуси. Среди многих разнообразных моментов во время моего пребывания на Беларуси я особенно хорошо помню три примера, которые хорошо подчеркивают языковую ситуацию в Беларуси.
Однажды, в банке в конце рабочего дня, я стояла в очереди, когда появилась женщина. Она выглядела немного старше меня. Насколько я помню, она спросила по-русски, можно ли стать перед кем-то в очереди. В общем, люди не позволяли ей этого сделать. Я сама сказала по-белорусски, что уже жду 40 минут. Она же пояснила, что она должна встретиться со своим сыном через несколько минут, и она бы не просила, если бы это не было действительно очень важно. При этом я заметила, что она волновалась немножко, и мне показалось, что это была искренняя просьба. В итоге я сказала, ну хорошо, можно. Она сердечно поблагодарила мне по-белорусски. По-моему, она переключилась на белорусский язык в знак благодарности.
Перед тем как выехать из Беларуси, я решила прислать много вещей домой, особенно зимнюю одежду, упаковала вещи и понесла несколько ящиков на почту. В шестой же месяц моего обучения в университете я решила сосредоточить свое внимание только на белорусском языке, поэтому мне стало трудно быстро переключаться между двумя языками. Женщина в киоске говорила по-русски, и я спросила, могу ли я обращаться к ней по-белорусски. Ее реакция на вопрос, по моему мнению, свидетельствует о том, что она, наверное, стеснялась того, что не очень хорошо владеет белорусским языком: она рассмеялась. Женщина, стоявшая за мной разозлилась, и хотя я точно не помню все ее слова, она кричала что-то вроде: "Почему Вы думаете, что это смешно? Эта женщина хочет говорить с вами по-белорусски, а вы смеетесь. Белорусский язык – один из наших государственных языков, и вы должны владеть им и так далее". Я со стыдом вышла в надежде быть незамеченной.
Человек в квартире, что находилась над моей, делал ремонт — время от времени до глубокой ночи. Ремонт был шумным и вонючим, особенно, если он клал лак на пол. Однажды поздно вечером я не выдержала этого, и решила найти комнату в отеле. Я спросила у консьержки, есть ли самая дешевая комната, есть ли студенческая скидка, остались ли комнаты, для тех, кто не курит и т.д. Я заплатила за комнату, и дала ей паспорт. Она с удивлением заметила: "Вы имеете американский паспорт". Она была рада узнать, что есть такие иностранцы, которые изучают белорусский язык.
Я знаю много поляков, несколько англичан, американцев и немцев, которые разговаривают по-белорусски очень хорошо, и также много белорусов, которые даже не признают свой язык. Может быть, это не совсем справедливо, но я придумала такой анекдот: "Как называется человек в Беларуси, который разговаривает по-белорусски? — Иностранец".
Telegraf.by: Каким вы видите будущее белорусского языка?
Ралей: Что касается языка в Беларуси, мне кажется, что многое зависит от будущего политического направления страны. Когда я жила в Беларуси, то увидела две тенденции: с одной стороны, существует безразличие к языку среди людей, и одновременно, есть "диаспора" белорусскоязычных людей в Беларуси, которые глубоко уважают белорусский язык и его литературное наследие. Есть белорусы и за рубежом, а также и иностранцы, которые хотят сохранить белорусский язык и культуру, но они немногочисленны и не могут самостоятельно спасти язык. Здесь я бы хотела процитировать Алеся Рязанова и сделать аналогию с тем, что Беларусь сейчас находится на распутье между Западом и Востоком (я имею ввиду ментально, а не географически).
Люди, которые хотят сохранить советскую систему и придерживаются советских идей – по отношению к языку, к культуре — думают, что поддержка прошлого гарантирует им стабильность. Мне кажется, что они думают, что, когда станут частью России, то смогут отстроить Советскую империю и тем самым подняться на более высокий уровень жизни. К сожалению, это не может быть равное сосуществование. Они не замечают, что Россия уже давно прошла этот советский период ее истории. Другие люди хотят сотрудничества с Европой, может, даже войти в Европейский союз, при этом сохранить свою отдельную белорусскую идентичность и культуру. Существует также группа людей, которые хотят стать отдельной страной, независимой от экономического влияния других стран.
Я думаю, что сейчас выбор последнего был бы самым трудным путем. В таком случае остается только два реальных выбора — стать вновь "младшим братом России" или стать отдельной страной в какой-то европейской системе. Это может быть Евросоюз, может быть иной союз восточно-европейских стран. Если Беларусь будет продолжать искать свою отдельную идентичность, то обязательно произойдет Ренессанс языка и культуры, и следующее поколение будет менее равнодушным к своей идентичности, а более заинтересованным быть "белорусами".
С оригинальной белорусскоязычной версией интервью можно ознакомиться здесь.
