Накануне фестиваля «Можно!» корреспондент Ultra-Music встретился с его организатором Александром Богдановым и поговорил с ним об эстетике клубных вечеринок, белорусской музыкальной «засухе» и концепции грядущего фестиваля.
Накануне фестиваля «Можно!» корреспондент Ultra-Music встретился с его организатором Александром Богдановым и поговорил с ним об эстетике клубных вечеринок, белорусской музыкальной «засухе» и концепции грядущего фестиваля.
«Почему в Беларуси до сих пор 80 процентов альтернативной музыки — это безликий гитарный рок?»
— Недавно ты написал на своей странице на facebook, что тебя пучит от всей белорусской музыки…
— Это произошло после того, как я в очередной раз прослушал большое количество альбомов, изданных за последний год: всё, что вывешивается на experty.by, tuzin.fm, ultra-music.com. И не нашёл для себя ничего нового: ни одной группы, за которую захотелось бы зацепиться и прослушать альбом до конца. Плюс к этому активизировались ребята, которые присылают промо. Мы добросовестно отслушиваем это всё, и это повергает в ужас. Я часто бываю в разных турах, на куче фестивалей и клубных площадок в разных странах, активно слушаю европейские интернет-радиостанции и не понимаю, почему в Беларуси до сих пор 80 процентов альтернативной музыки — это безликий гитарный рок. Или обычный панк из 90-х. Не видно развития, от этого и пучит.
— Ты пытался понять, почему это происходит? Вроде интернет сейчас есть у каждого…
— Я пытался, да. Моя теория может быть не верна. Но мне кажется, что здесь играет большую роль хвалёная белорусская ментальность. Музыканты выбирают самый короткий путь. Это склонность избегать каких-то экспериментов, какого-то роста. Мол, нам и так хорошо. Почему-то большинство белорусских музыкантов избирают путь не поиска своего уникального лица, а путь копирования по шаблону уже существующих групп. Они используют каркас, созданный уже очень давно, и делают музыку по нему. А приезжаешь в Украину, и там каждая группа пытается так извернуться, чтобы быть непохожей на других. Даже если музыкальная составляющая проигрывает, они что-то вносят в свой визуальный облик, в дизайн. А у нас «волоса», косухи… 🙂 Почему-то в Украине и России при схожем развитии культуры такого нет.
— В прошлом году появилось несколько интересных электронных проектов…
— Если и есть такие, то я бы выделил проект «Айва». Мне очень понравилось, но это недостаточно интересно с точки зрения лайва: один человек у компа с клавишами. Ещё есть классный рэп — группа Slozhnie. Клёвое музло, по сравнению со всем белорусским рэпом, который я слышал, этот проект на достойном, как минимум, российском уровне может представлять Беларусь. Ещё одна, в моём понимании, проблема белорусской музыки в том, что здесь очень много жести. Музыканты почему-то слишком стремятся к тяжеляку. Если дабстеповая вечеринка, то это обязательно дарк-степ, если вечеринка трансовая, то это дарк-транс. Всё почему-то утяжеляется. Мы играли с «Серебряной свадьбой» на каком-то корпоративе, и звукорежиссёр сказал: «Впервые вижу музыкантов, которые просят сделать потише. Обычно выкручивают на максимум и требуют сделать их ещё громче». Просто нет музыкальной культуры — нужно обязательно долбить по мозгам. Я был на многих электронных вечеринках: там один проект из ста играет не тяжёлую, мелодичную музыку. Даже если это минимал техно, в Европе ты можешь попасть на такое красивое минимал техно, а у нас это долбёжка по голове. По-моему, музыка должна приносить эстетическое удовольствие и наслаждение. Это должны быть приятные чувства. Но это моё мнение. Я хочу, чтобы музыканты, с которыми я работаю, несли людям радость, удовлетворение и позитив, а не угар и негативный адреналин. Я не делаю метал-сейшны, потому что у меня другое отношение к музыке как искусству в принципе и к целям этого искусства.
— Но те же зарубежные эксперты, которые слушали прошлогодние белорусские альбомы, наоборот говорят, что у нас много классной музыки
— Для них это совершенно новое поле. Это неизведанный край. Вот приезжал литовец Вишняускас. В Литве из живого музла играют в основном тяжеляк, а остальное — это либо электроника, либо «живак» с примесью электроники. Больше хип-хоп, соул, эйсид-джаз. И для него было удивительно, что в 150 километрах от Вильнюса люди вообще не делают электронной музыки, а рубят рокешник, как в 90-х.
— А ты сам кого бы мог сейчас выделить в Беларуси?
— «Ляпис Трубецкой», «Серебряная свадьба», «Кассиопея», Šuma, Port Mone, LILAC., Drum Ecstasy, «Солнцецветы» во всех проявлениях, «Троіца». Для меня имена — это группы и люди, которые чего-то добились и которые не голословны, как, к примеру, группа «У нескладовае». Это, простите, люди, которые говорят о себе очень громко, но не имеют никакого основания так говорить, потому что ещё ничего не добились со своим продуктом и не продвинули его так, как они об этом говорят.
— А Gods Tower, «Дай Дарогу!», The Toobes — это имена?
— Да, имена. Просто я выделяю группы по своему музыкальному вкусу. В этот список еще можно добавить #####.
«Как бы ты ни рекламировал в Беларуси концерт неизвестной, но очень интересной группы, никто этим не заинтересуется»
— Ты много путешествуешь, бываешь на разных площадках и фестивалях. Что сейчас актуально в Европе, России?
— На самом деле, и в Европе, и в Украине, и в Росси актуальна именно уникальность. Потому что люди пресытились тем, что им преподносит мейнстрим, местная сцена. И когда мы везём белорусскую группу в другую страну, мы акцентируем внимание на уникальном сплетении жанров, уникальной лирике, уникальном голосе и так далее. Люди идут посмотреть на что то, чего они ещё не видели. В отличие от Беларуси, где ходят на знакомые имена. Здесь идут на концерт, когда знают, что точно будет круто. Как бы ты ни рекламировал в Беларуси концерт неизвестной, но очень интересной группы, никто этим не заинтересуется. Придёт 20 человек. Это много раз проверено. Та же церемония Rock Profi. Мне было стыдно перед музыкантами за то, что организаторы скинулись, заплатили, привезли группы, которые играют так, как не играют у нас. Чтобы показать белорусским музыкантам: «Вот ребята по соседству играют такую прикольную музыку, прикиньте!» И что мы видим? Люди получили призы, и зал полностью схлынул. Осталось немного любопытствующих, которым было интересно. У выступавших музыкантов остался осадок. Они не понимали, как это. Собрали музыкантов в одном месте бесплатно, приехали зарубежные группы, и никому это не интересно. А там куча всяких примочечек, которые у нас не используют. Или как Маркас Палубенко — с ноутом, гитарой и кучей педалек. И никому не интересно. Удивительно.
— Ты сейчас занимаешься поиском молодых музыкантов или все ограничивается промо-материалом, который тебе присылают?
— Каждый день мне приходит по 2–3 письма от музыкантов в социальных сетях. И пока ничего…
— И сколько длится эта «засуха»?
— Года два. Но я думаю, что скоро поднимется новая волна.
— И что это будет за волна?
— Если три года назад это была волна фриковатой музыки, то через годик появится волна молодёжи, которая не ходила четыре года назад на концерты «Серебряной свадьбы» и «Кассиопеи». Эта молодёжь ориентирована на европейскую музыку: соул, эйсид-джаз, трип-хоп, качественный живой хип-хоп. Такого альтернатив-поп формата. Я очень надеюсь, что это произойдет.
«За два месяца до фестиваля решили ещё раз на совесть прослушать все, что записали белорусские музыканты. Как раз тогда и пучило»
— Заметил, что на фестивале «Можно» в этом году не будет новых имен. Все группы, заявленные в лайн-апе, известны если не широкому кругу, то людям, интересующимся белорусской музыкой, уж точно.
— В этом году каждая из заявленных команд представит новую программу. «Серебряная свадьба» впервые в Беларуси представит немецкое кабаре, Šuma представит новый ЕР, RockerJoker сыграют новые песни, Егор Забелов покажет новый проект с 50-летним польским мультиинструменталистом Влодимежем Кенёрски, Лёня Павлёнок выступит с новым проектом — это «Нагуаль», но под электронные биты. За два месяца до фестиваля решили еще раз на совесть прослушать все, что записали белорусские музыканты. Как раз тогда и пучило 🙂 И ни за что не схватилось ухо. Даже на уровне человеческих ощущений, чтобы было приятно уху. Пришлось даже сокращать формат. Но нашлись другие решения сделать его не менее интересным, чем в предыдущие годы. На фестивале будет 3D-making. Ребята хотят сделать прямо какие-то фигуры объёмные, все это будет плавать красиво. Ещё мы запарились, чтобы на вечер в клубе заработала отдельная стойка. Мы за то, что алкоголь мешает людям через час наслаждаться музыкой, поэтому предоставим им выбор. Мы выставим чайную с пирожными. Чайная девушка готовится к приходу 800 человек. Плюс ко всему готовим уникальный мерч. Решили делать не все эти магнитики и майки «Fruit of the Loom», а заказали майки и летние шапки, сшитые дизайнером Машей Дубининой. На них будут оригинальные принты от Сергея Селецкого, и все это отрисовано вручную.
— На фестивале «Можно» состоится презентация «радиоБо». Что это будет?
— В прошлом году на День рождения «Бо промо» в Re:Public по билетам собрались 30 человек при том, что мы привозили достойную европейскую группу Keymono, которая чуть ли не на «Евровидение» от Литвы подавалась. Мы поняли, что не можем зацепить новую аудиторию: мы как-то ограничили себя теми людьми, которые ещё пять лет назад ходили на концерты «Бо промо». Поэтому решили сориентироваться на волну молодых пытливых масс. Мы долго искали вариант и в итоге решили провести полный ребрендинг «Бо промо» и запустить радио, которое будет транслировать актуальную европейскую музыку нашему слушателю. На фестивале мы презентуем новый сайт «Бо промо», который рисовал художник Сергей Селецкий. И с этого момента на сайте заработает радио, которое будет постоянно вещать разноплановый музыкальный контент. В ближайшее время мы планируем договориться с дружественными кафе и хостелами, в которых есть вай-фай, чтобы они в течение дня крутили наше радио. Каждый час будет играть определенный микс стилей. Сегодня над радио работает шесть человек. Сейчас специалисты занимаются подбором контента. Вскоре мы сделаем облако тегов и призовем интернет-общественность к голосованию. Хотим, чтобы пользователи сами выбирали, какую музыку и в какое время им удобнее слушать: кому-то с утра захочется саммер хаус послушать, а кому-то русский рэп 🙂 А со временем хотим запустить авторские подкасты, привлечь знакомых ди-джеев, музыкантов, журналистов, чтобы они раз в неделю выдавали по подкасту музыки, которая им понравилась, и таким образом делиться авторитетным мнением.
— Какие-то «наполеоновские» планы по охвату аудитории уже строили?
— Пока нет. Мы хотим понять, кому это интересно. Может, это будет слушать сто моих друзей, а бармены сами будут переключать канал. Тогда нафиг кому-то это надо. Мы запустим радио 11 мая, и месяц оно будет работать в тестовом режиме. В день открытия сделаем прямую трансляцию прямо с фестиваля.
— Ты много раз зарекался что-то делать в Беларуси, но каждый раз все равно возвращаешься к организации фестивалей…
— Я горячий человек. Сначала рубану, махну на всё рукой, потом посижу два дня, подумаю: «Аааай, погнали!» 🙂 Просто в Беларуси часто происходят неудачи. Не только финансового характера. Финансового — это не так страшно. А вот когда ты стараешься, из кожи вон лезешь, чтобы донести до людей: «Вот, ребята! Вот это прикольно, я сам нашел, офигел и теперь вам везу. Придите, посмотрите! Это офигенно». И приходит три человека, которые знают тебя и знают твою ситуацию: что это всё недешево — и покупают билеты, чтобы как-то помочь. Тогда, конечно, опускаются руки. Это у каждого организатора происходит: у Вовы Шаблинского, у Коли Моторина… Когда тебя постигает неудача, ты на время оказываешься в коллапсе, а потом, если тебе это действительно надо, начинаешь заново.
— Какие ближайшие планы?
— Мы планируем сделать осенью большой фестиваль кино о музыке. Это будет трехдневный кинофестиваль: там будут фильмы о музыкантах, музыкальных группах и событиях в трёх разных местах. В конце каждого дня будет концерт группы, о которой будет фильм. Это будут крутые ребята, уж поверьте!
