Для него нынешний матч Кубка Дэвиса сродни экзамену. В форме национальной сборной на корт Игнатик уже выходил, но никогда прежде — в качестве первого номера.
Ситуация уникальная для всего белорусского тенниса: с 1994 года, когда наша сборная начала свой путь в Кубке Дэвиса, у нее не было иного лидера, кроме Макса Мирного. Он и сегодня в числе участников и, по большому счету, именно на него равняется молодежь. Но в мировом рейтинге Игнатик опережает Мирного почти на 100 пунктов, и несмотря на то, что разница эта достаточно условная, от фактов не уйдешь. Именно ему, 18-летнему парню, чуть больше года назад взбаламутившему всю теннисную общественность своими феноменальными успехами на юниорских «Ролан Гарросе» и Уимблдоне, в ближайшее время предстоит стать лицом белорусского мужского тенниса…
Он хоть пока и скромно улыбается, в общем-то совсем не против такого развития событий. Но потом. А пока на повестке дня — Кубок Дэвиса и сборная Грузии…
— Если честно, то ничего необычного в этом матче я не вижу. Вышел, сыграл… — Володя задумывается, судя по всему, собираясь добавить что-то о профессиональном отношении к своей работе и психологической устойчивости. Но, подумав, все же соглашается: — Дэвис — это Дэвис. Разница есть. И я волнуюсь, конечно, куда без этого. Если у меня получится выйти и просто сделать то, что умею, как я делаю это на обычных турнирах, — никаких проблем. Другое дело, что там я играю за себя, а здесь в случае поражения проигрывает не Игнатик, а Беларусь. Так и написано будет. А это совсем другое дело.
— Ты сегодня — лидер сборной…
— Который занимает лишь 423-ю строчку в мировой классификации. Кстати, из-за низкого рейтинга я в этом году не попал на US Open. Так какое же это лидерство? По-моему, лидер, если он настоящий лидер, как минимум должен стоять где-нибудь в районе первой сотни. А лучше — в десятке. Так что какой-то исключительности момента в этом отношении я не чувствую.
— Не кажется ли тебе, что твой рост в этом году значительно замедлился: по большому счету, чемпион «Ролан Гарроса» и финалист Уимблдона Владимир Игнатик попросту пропал из новостных сводок. Куда?
— Чемпион-то чемпион, но выигранные мною турниры — юниорские. А сейчас мне приходится играть совершенно в другой теннис. Просто невозможно выиграть в один год юниорский «Ролан Гаррос», а на следующий — взрослый.
— Расскажи в таком случае, где сейчас играет Игнатик?
— Везде играет. Америка, Европа, более близкие страны вроде Украины. Тяжело… Приходится бороться с игроками намного старше, многие из них в свое время стояли в первой-второй сотнях мирового рейтинга… Сейчас они, по большому счету, уже закончили и выступают в свое удовольствие, но даже при этом играть с ними бывает крайне проблематично.
— А не опускаются руки? Все-таки после такого головокружительного взлета подсознательно начинаешь ждать продолжения…
— У меня руки никогда не опускаются. Ну проигрываю. И что? Надо продолжать работать — и результат обязательно придет. Конечно, бывает обидно, но ведь в теннис играют тысячи, а побеждают единицы.
— Болельщики ждали твоего появления в сборной еще на матче с Польшей…
— У меня был контракт, в соответствии с которым я должен был находиться в США и играть там турниры. Так что вариантов не было: надо было отдавать долги академии, в которой я тренировался все это время…
— Выходит, сейчас ты с ней уже расстался?
— Отчасти. Я там еще числюсь, но не был уже давно.
— А где занимаешься?
— Последние полторы недели в Минске. Вместе с Владимиром Волчковым. До этого недолгое время в Испании… Мне постоянно приходится искать новые варианты.
— А тренер у тебя есть?
— На данный момент нет. Точнее, так: я считаюсь учеником Майрона Грюнберга, но я его уже около полугода не видел.
— Это нормальная ситуация?
— В теннисе само понятие тренерства несколько иное, нежели в других видах спорта. Здесь наставник — наемное лицо. Специалист, которого сам теннисист приглашает на работу. И тут возникает много вопросов: все люди разные, кто-то подходит по стилю, кто-то нет. Выбрать по-настоящему хорошего, нужного тренера очень сложно. Да и дорого.
— А может, он и не нужен, тренер-то?
— Нужен. В первую очередь он помогает психологически. Это человек, который всегда рядом, он контролирует процесс подготовки, знает все слабые и сильные стороны.
— Родители на эту роль не годятся?
— Моя мама ездит со мной на многие турниры. Но мама это мама, а тренерский опыт — дело совершенно другое. Она ведь не может взять ракетку, выйти на корт и провести тренировку.
— Говорят, что твой стиль игры схож с манерой Энди Роддика, в академии которого ты тренировался после переезда в США…
— Я никогда не старался копировать кого-либо из игроков. Роддик на момент моего приезда в Америку был первой ракеткой мира, и глядя на него, любому хотелось играть так же здорово.
— В одном из интервью ты сказал, что твоя основная цель — стать первым в мире…
— В первую очередь я играю для себя. Когда ставишь цель «стать сильнее, чем кто-то», то, достигнув желаемого, очень сложно найти новый ориентир. Тот же Федерер, например: казалось бы, он выиграл уже столько титулов, но даже ему есть к чему стремиться…
Текст: Дмитрий Комашко
Источник: «Беларусь Сегодня»
Фото: tenniscenter.by
