Давно не слышали о Вас. Руслан Кондрашук
Так уж вышло, что Руслан Кондрашук дебютировал в белорусском футболе только в 29 лет. До того уроженец Бреста делал себе имя в низших дивизионах Польши. Серебряный призер чемпионата Беларуси-2007 встретился с корреспондентом Goals.by и увлекательно рассказал о решении завершить карьеру, характерных чертах поляков, жене-волейболистке, переходе на схему 4-4-2, африканских причудах, крылатых фразах Анатолия Юревича и воспитании Ренана Брессана.
«Клеческ», обман, волейбол
— Еще в прошлом году вы были действующим футболистом.
— Нет, уже не был.
— А откуда в вашем профайле упоминания о выступлении за «Клеческ» в 2011-м?
— А! Точно. Да-да — провел четыре матча за «Клеческ». Но это такая формальность… Я те игры в свой послужной список не плюсую.
— И как в вашей жизни случился «Клеческ»?
— В 2010-м я закончил, будучи игроком «Городеи». Исключительно для себя захотелось продолжить тренироваться. Лишь бы в Минске. И без разницы, с какой командой. Вот и получилось с «Клеческом» договориться. Руководители ближе к сезону сами подошли: «Руслан, помоги, поиграй чуть-чуть». Я согласился, но зря. Как всегда это бывает, начались финансовые проблемы. Вот наше общение с «Клеческом» и закончилось… С ребятами и тренерами сохранились прекрасные отношения. А с руководителями обрубил все контакты.
— Что ж такого случилось?
— Ну… Ни для кого не секрет, что основные проблемы в нашем футболе — финансовые. От меня ничего особенного не требовали. Но я не мог смотреть, как идет наглый обман игроков… Платили деньги — я тренировался. Не платили — тоже тренировался. Но только поначалу, потом решил уйти. Я ни с кем не вступал в конфликт, просто, в конце концов, сделал то, что посчитал нужным.
— Так а в чем обман заключался?
— Ну… О чем тут можно говорить, когда мне люди звонили и говорили: «Руслан, одолжи денег — жрать нечего»… Знаешь, я лучше не буду распространяться. У тебя в голове все не уложиться.
— И все-таки.
— Лучше не надо.
— Хорошо. То есть вы считаете, что закончили в 2010-м.
— Да.
— Тяжело было?
— Очень. Оттого я и сейчас стараюсь бегать, где только можно. Поддерживаю форму всеми возможными способами. Ребята приглашают на разные турниры, я никому не отказываю. Хочется оставаться в тонусе.
— И за кого вы теперь бегаете?
— По выходным за «Столбцы» на чемпионате Минской области. Руководитель этой команды в свое время организовал всю городейскую футбольную кухню. Человек заручился поддержкой местных властей, об игроках заботятся. Интересный коллектив. Мне нынешнее движение чем-то напоминает развитие все той же «Городеи».
— Еще?
— Среди недели пару раз тренируемся с ребятами, которые раньше играли профессионально: Артур Матвейчик, Женя Жук. Плюс знакомые бизнесмены. Хотелось бы больше, но иногда чувствуешь, что начинаешь уставать. Четыре раза в неделю бегать — этого для меня достаточно.
— Вы сказали, что решение закончить с футболом было сложным. Как оно рождалось?
— Не знаю, быть может, моя карьера и продолжилась бы. Физически-то чувствую себя нормально. Правда, есть у меня дочка. Наша мама — Виктория Гурова, профессиональная волейболистка. Мастер спорта международного класса. Таких, как она в Беларуси только четыре человека. Играет в России, в Липецке. Сейчас в волейболе неплохие деньги. Заканчивать нет смысла. Так что во время разъездов нам с супругой приходилось решать, где оставить ребенка. Поднадоело родственников напрягать. Постепенно я пришел к тому, что надо заканчивать. Хотя предложения из первой лиги имелись. Правда, надо было уезжать из Минска. А это не дело. Так что я закончил, решив проблему присмотра за ребенком, и сейчас спокойно работаю не по футбольному профилю.
— И по какому?
— Работаю в фирме, которая занимается рекламой. Конкретной должности у меня нет. У нас вообще такая контора, что все занимаются всем. Заказы оформляю, с людьми общаюсь, по городу много передвигаюсь.
Кобрин, 4-4-2, Омельянчук
— Пожалуй, вы единственный белорус, которому удалось продержаться в польском футболе довольно долго…
— Ох, там тяжело, если ты слюнтяйчик. Но я в итоге действительно много лет продержался. Благо было у меня несколько учителей, которые в польской жизни помогли.
— «Продержался»?
— Ну, может, я не так выразился. Хотя люди играют там год — и уезжают. А меня зауважали: и как игрока, и как личность. Они не своих не любят. Не знаю, как бы сложилась моя карьера, продолжи я ее в Беларуси. А так в 1996-м я из «Кобрина» и уехал.
— Как брестчанин оказался в «Кобрине»?
— По чуть-чуть подключали к работе в «Динамо» с первой командой. Я по детству был… Скажем так, ветреный. Мог позволить себе тренировки месяцами пропускать. Не ответственно относился ко всему. Когда некоторые мои ровесники уже начали подписывать профессиональные контракты, я ни о чем серьезном не думал. За «Динамо» и дочерние команды тренировался и играл, ничего не подписывая. Первое трудовое соглашение заключил только в Кобрине. Мне уже тогда 22 года исполнилось.
— И откуда взялась Польша?
— В Кобрине начались финансовые проблемы. А команда состояла в основном из брестчан. Из тех ребят, которые были в контрах с руководством «Динамо». Такая кобринская оппозиция :). Ковальчук, Мещерук, Гриб. Чтобы ребята совсем не остались без футбола, их понемногу все же стали возвращать в клуб. А мне вот поступило предложение поехать в Польшу.
— Кто предложил?
— Судья. Фамилии не помню. Юрой звали. Ныне покойный уже. Он сказал: «Руслан, команде из третьей лиги требуется нападающий».
— А вы нападающего играли?
— Ну, я-то изначально очень быстрым был игроком. Пробовали меня впереди, я забивал. Правда, в Кобрине от меня стало больше пользы в полузащите. Потому как раньше тактические построения были такими, что фланговый игрок средней линии выполнял сумасшедший объем работы. От своей линии ворот — и до чужой.
— По какой схеме вы играли?
— 3-5-2. С коридорными. А поляки стали играть схему 4-4-2 уже в 98-м году.
— А у нас сборная мировой отбор на чемпионат 2002 года играла с последним защитником.
— Вот, об этом я и говорю. Машталер… Кажется, такой была фамилия нашего главного тренера. Он учил нас играть в 4-4-2. Объяснял очень доходчиво. Мы с ребятами были в шоке поначалу. Нам же в Совдепе всем заложили 3-5-2… А потом оказалось, что крайним хавам с переходом на эту схему стало жить намного проще. Коридорить мне больше было не нужно. Сил, помню, целое море стало. У нас команда не сказать, что была звездной. Первый год во второй лиге мы завершили то ли на 14, то ли на 15 месте. А во втором — с тем же составом практически — боролись за тройку.
— Столько лет, проведенных в Польше, как-то отразились на вас?
— Конечно. В некоторых ситуациях стал думать, как поляк. Дескать, работа на первом месте, все остальное — фон. Хотя потом отошел от этого, вернувшись. Когда приезжал на Родину, друзья не раз отмечали, что я по сравнению с ними веду себя как-то не так. Правда, в то же время мне Польша многое дала. Помню, приезжаешь домой в Беларусь, заходишь в магазин, а тебе так хамят продавщицы, что просто страшно. Типа: «Какого хера ты вообще в наш магазин пришел?» Нет, а мне что, сказать: «Извините, что пришел, что побеспокоил». Поляки же понимали, как работать в сфере услуг. Всегда проявляли вежливость. А о Беларуси они еще в 2000-м думали, что у нас по улицам медведи ходят, а с дискотеки можно вернуться с топором в спине. Мне вообще одному тяжело было в Польше. Порой дело до стычек в раздевалке доходило. Но я всегда за себя мог постоять.
— Расскажите. Заходите вы в раздевалку…
— Ты только пойми, что один на один поляк никогда на тебя не пойдет. Трусы. Неприязнь всегда чувствуется. Исподтишка бьют, 90 минут передачи не отдают, игнорируя твою даже идеальную позицию. Да, такой народ. Знаешь, как поляки здоровались с неприятными им людьми?
— Как?
— Руку подают. Но лицо демонстративно отворачивают. Со мной такое перестало происходить довольно скоро. Знаешь, я помню, как жестоко обходились с Серегой Омельянчуком. На тренировках катились двумя ногами вперед выше колена. Передачи специально на стык отдавали. Но видишь, человек своим характером доказал, что достоин «основы».
— Но вы довольны своим польским пребыванием?
— Конечно.
Маразм, reception, Шагал
— Вас ведь в Беларусь вернул Владимир Геворкян.
— Да. Интересный человек. Много читает, работает над собой. Очень упертый. Ему ведь многие говорили: «Франгесович, может, ты уже закончишь со своим маразмом?» А он все равно доказывал, что чего-то стоит. Кубок-то выиграл. Геворкян, к примеру, мог пожертвовать лучшими игроками, если они, допустим, на завтрак опаздывали на минуту.
— У вас были серьезные залеты?
— Нет, наверное, футболиста, которого никогда не штрафовали. Хватало случаев: и смешных и не очень.
— Расскажите смешной.
— В Польше поехали однажды на тур. В один из тех городов, в команде которого я как-то проходил просмотр. Но отчего-то мой трансфер не продали. Так вот. Перед игрой отбой в половину одиннадцатого. Мы поужинали. А мне захотелось пообщаться с девушкой, которая работала на reception. Когда я проходил просмотр, мы познакомились. Договорились, что я подойду после отбоя. А тренер каким-то образом меня засек. В общем, я на reception. Слышу: идет тренер. У меня выхода не было — полез под стол к этой девушке в ноги. А тренер сел напротив. Знает, что я под столом. Так спецом три часа высидел на том диване. Даже четыре. Все чай-кофе попивал, с той девушкой беседовал. Намеками все сыпал. А потом делано так посмотрел на часы и сказал: «Ну, ладно — спать пойду». Наутро у меня спрашивает: «Рус, выспался :)?» Но мне он ничего не сказал. Все сыграли отлично. Победили 3:1. Только потом тренер меня при любом случае «травил» :).
— Как вам работалось с еще одним заметным белорусским тренером — Анатолием Юревичем?
— Когда я только вернулся в страну, тоже много чего о нем слышал, мол, «Доцент» — это просто трындец. А, знаешь, в итоге Юревич оказался классным спецом. Я очень рад знакомству. Для себя я очень многое от Иваныча перенял. Ничего плохого про него не скажу.
— И чему вас Юревич научил?
— Он требует от футболистов именно того, что хочет увидеть впоследствии на поле. Мы действительно наигрывались во время занятий. Всеми способами Юревич добивался поставленных целей. Мы при нем с «Гомелем» стали вторыми. Да — гонял на тренировках. Но на поле все 90 минут мы себя чувствовали прекрасно.
— Виталий Надиевский вспоминал, как Анатолий Иванович однажды нашел рупор на базе…
— Было такое :).
— А вам что запомнилось?
— Запомнилось, как Иваныч молодых проверял. Позовет к себе в номер и начинает беседовать. Сперва о футболе: «Почему ты так в том эпизоде сыграл?» А потом плавно переходит на другие темы. «Вот кто «Мертвые души» написал?» И вопросы вроде этого. «Кто написал «12 стульев»?» «Какие картины Шагала ты знаешь?» Правильный, я считаю, подход. Чем у человека выше житейский интеллект, шире эрудиция, тем проще ему в футболе. Все опытные ребята знали, если ты вдруг чего-то не знаешь, лучше молчать, а не вякать. Ну, а молодым же нужно было выпендриваться. Так Иваныч их настолько жестоко давил, что нам страшно становилось. Фраз у него крылатых множество…
— Например?
— Ох, он тогда еще в «Локомотиве» тренировал. То ли Паша Шмигеро, то ли еще кто-то начудил. Иваныч вбегает в раздевалку, спрашивает, как так получилось. Ему в ответ: «Анатолий Иванович, да я просто недоумеваю». Ну, Юревич и среагировал: «Пока ты недоумевал, я о***вал».
Шабуня, Брессан, пофигизм
— Если говорить об адовых упражнениях, которыми славился Анатолий Иванович, какое вы бы никогда в жизни больше не стали выполнять?
— Это про Иваныча?
— Не только.
— Я тебе расскажу про Румбутиса, при котором мы бегали восемь раз по полтора километра почти на максимальной скорости. Вот это была жесть.
— «Дарида» была прекрасной командой.
— О, да. Компания собралась неплохая. Ионович предложил интересные тренировки. Все пошло, как по маслу. После первого круга в 2006-м находились в «призах». Слишком хорошо. Просто подозрительно. По игре вроде не должны выиграть — побеждаем. Игра не сулит гола, а мы забиваем каким-то мистическим образом. Потом началась яма. Но в целом все было хорошо. Ребята подобрались прекрасные. Ваня Денисевич — сейчас самый полезный игрок лиги. Виталя Трубило тогда только после «Динамо» в «Дариду» перешел. Сыроватенький был мальчишка. Но теперь в большом порядке. Бразильцы — Николас Сеолин и Вагнер — выстрелили.
— Андрей Милевский рассказывал, что Вагнера очень не любил.
— А я наоборот — больше Николаса не любил. Вагнер то работягой был. А Николас мне запомнился пижоном. Они сюда приехали, захотели повара своего, тренера по фитнессу, прачку. Но у нас тогда в команде появился легендарный Шабуня. Он сказал: «Я им, *ля, дам щас. Повара я им дам, фитнесс-тренера я им дам!» Петрович их на землю опустил. Своеобразный, конечно, человек. Не каждому дано понять его.
— Вы поняли?
— К сожалению, нет. Я к нему хорошо относился. А он всеми путями старался всем палки в колеса вставлять. Не знаю, что у него за политика была. В итоге он со всеми разругался… Но меня это не касается. Я просто этого человека не понимаю.
— Вспомните самого пижонистого игрока в своей карьере?
— Во время польского отрезка карьеры играли с одним африканцем. Фамилии уже не вспомню. Сейчас объясню. Журналисты однажды определили его в символическую сборную тура. Ты понимаешь, вторая-третья лиги настолько серьезно освещаются. Местное телевидение показывает почти весь футбол. Полдня судачат о своей команде, разбирая при этом тактику. В общем, наш африканец попал в символическую сборную заслуженно, надо отметить. Сыграл он просто бесподобно, отменно. Парня потом, наверное. полгода собрать не могли :). Он нам все говорил: «Я свое дело сделал». Доходило до того, что он свои грязные бутсы кидал уборщице. Адами или Агадами его фамилия… Как говорит «Доцент», если не запоминаю фамилию, значит, это не игрок :). Не знаю, поляки стерпели, а у нас бы его где-нибудь привалили бы в раздевалке.
— Вам доводилось?
— Ну, как… Инциденты были, конечно. Вон с Брессаном однажды случилось.
— Рассказывайте.
— Талантливый мальчик. Очень талантливый. Хороший. Но однажды повел себя плохо. Не знаю, что на него нашло. Может, шиза началась от того, что так долго один находился в чужой стране. Следующий сезон после «серебряного». Рому Василюка, который тогда капитанил в команде позвали в сборную. Он уехал. А я был замом. Тренировка. Обычный игровой момент. Брессан с Андреем Мисюком в центре поля сошлись. Рено Мисе прыгнул с двух ног в колени. После этого я говорю: «Рено, нельзя так. Что ты творишь?» Он в эмоциях на ломаной русской посылать меня стал. Пришлось разбираться в ситуации дедовскими способами, за что потом я тоже был наказан. Мы серьезно поговорили с Ивановичем. Он мне: «Ты чего?» Я стал объяснять, что за такие вещи, когда был молодым, отгребал по полной. Били самым натуральным образом. И раньше было так, что ни один тренер не давал молодому спуску. Если малые расслабятся, их уже не соберешь. Воспитывали раньше характер. Ты идешь в стык, старый не прав, но в твою сторону никогда не свистнут. И начинаешь думать: «Сейчас докажу». Характер так и закладывался. Ты посмотри на «стариков». Даже в «пульке» сейчас никто не хочет проигрывать.
— Чего вы не можете принять в нынешних молодых игроках?
— Пофигизма. Да, может не получаться, может случиться не твой день. Но ты за счет работоспособности это пытаешься нивелировать. Никто тебе потом не скажет, что ты руки опускаешь. Пофигизм никогда не приветствовал.
— Нынешние предстартовые привычки одобряете?
— Нет проблем. Каждый настраивается на игру, как считает нужным.
— Вы как настраивались?
— Я в Польше как-то работал с психологом.
— Ух ты.
— Травма у меня случилась. Ничего не шло. Вот депрессняк меня и накрыл. Доктор потом помог. Он говорит: «Руслан, по большому счету, до игры ты можешь делать все, что хочешь. Но непосредственно перед матчем зайди в раздевалку и предельно сконцентрируйся. Минуты три-четыре тебе нужно. Посчитай до ста и обратно. Главное — не ошибиться. И этого будет достаточно». И у меня получалось.
— Можете упомянуть самых замороченных футболистов в вашей карьере?
— Ох, заморочки — это отдельная тема. Кто-то гетру по десять раз натягивает. Люди неделю носки не стирают, потом в них на выезд отправляются. Некоторые трусы шиворот-навыворот надевают.
— И кто все-таки удивил?
— Да тот же африканец. Представь. Мы разминаемся. Стадион на 15 тысяч. Понемногу заполняется. А он в центре поля стоит и танцует. Богов по ходу своих зазывает. До такой степени смешно это выглядело, что ребята стали ему кричать: «Клоун, блин, иди разминаться!» Чудак стоит и огни зажигает. Ты представляешь :)?
