Капитан «Березы-2010» вспомнил, как Игорь Пугач настраивал команду на попадание в высшую лигу
Арам Абд Аль-Маджид — персонаж весьма колоритный. Как по происхождению (у игрока сирийские корни), так и по футбольной биографии. В ней нашлось место работе с Анатолием Юревичем, а также выступлениям в, пусть не слишком звездных, но, тем не менее, запоминающихся командах. В беседе с корреспондентом Goals.by игрок рассказал о себе, карьере и много чем еще.
Свинина, Мустыгин, тактика
— У тебя довольно редкое для наших широт восточное происхождение…
— Мама у меня из Беларуси. А папа — сириец. Он приехал сюда много лет назад, учился, занимался журналистикой. Ну и остался, работал, потом начал заниматься бизнесом, а сейчас преподает арабский в институте иностранных языков.
— Ты бывал когда-нибудь на родине отца?
— Очень давно, когда был маленьким. Потом уже сложно стало выбираться, так как у меня начались постоянные тренировки. Папа, конечно, периодически отправляется в Сирию. Ну а у нас с мамой не получается.
— В вашем доме соблюдаются восточные традиции?
— Конечно. Пока я жил с родителями, у нас дома отмечались все мусульманские праздники.
— То есть у вас мусульманская семья?
— То есть свинину…
— … у нас дома не едят. А когда я на сборах, то кушаю. Мне просто отдельно никто готовить не будет.
— Как родители отнеслись к тому, что ты стал заниматься футболом?
— У меня семья не спортивная. В детстве я сначала ходил в секцию тхэквондо. Но на месте зала на Немиге, где мы тренировались, построили католический костел. Тренер пытался найти помещение для занятий, вот только у него ничего не получилось.
— Расформировались, в общем…
— Типа того. В моем классе учился Алексей Шагов, который сейчас играет в хоккей. Леша предлагал мне заниматься шайбой, даже хотел подарить клюшку и коньки, только бы я начал ходить на лед вместе с ним.
— А ты?
— Мне отец тогда сказал, что с клюшкой решит вопрос, а вот коньки — это дорого. Тогда у семьи не было больших доходов, потому я как-то незаметно сделал выбор в пользу футбола.
— Рассказывай.
— В наш класс пришел Михаил Мустыгин — просматривать детей в футбольную секцию. Тогда он работал в системе «Атаки-Ауры», в команде набирали ребят двух возрастов — 1983-84 и 1985-86 годов рождения. Меня заинтересовал футбол. Как впоследствии выяснилось, с Мустыгиным нам очень повезло.
— Почему?
— Он с нами очень качественно работал, требовал, как со взрослых футболистов, серьезно наказывал за недоработки. Мы общались со сверстниками в то время. Так вот — ни у кого из них и близко не было такой подготовки, как у нас в группе.
— Что особенного давал Мустыгин?
— Работал не только он. Леонид Кучук, Олег Кононов… Очень сильными были занятия этих специалистов в области теории. К примеру, Кучук приходил и тактически показывал, как играть, давал задание каждому, относился к нам, как к уже состоявшимся игрокам.
— «Атака-Аура» развалилась в 1998 году…
— Мустыгин после развала команды держал нашу группу при себе. Потом на горизонте появилось «Торпедо». Там уже работали Олег Кононов и Владимир Гольмак. Первый тренировал ребят 1985 года, а второй — 1986-го. А Анатолий Юревич осуществлял общее руководство. Мы не выделялись какими-то особыми данными в техническом плане или в плане мобильности. Но каждый конкретно знал, что ему нужно делать на поле. Над нами тогда смеялись, мол, зачем детям тактика. А теперь такой подход используется во всех серьезных клубных школах.
Два часа, гвоздь, «Полары»
— Про методики Юревича ходят легенды.
— Для Анатолия Ивановича всегда была важна каждая мелочь. К примеру, у нас проходила установка на тренировку. Если что-то шло на поле не так и Юревичу не нравилось, то все шли в класс еще на два часа — на повторную установку.
— Жестко.
— Юревич такой человек, что на него нельзя посмотреть неправильно. Нужно было слушать его слова с серьезным видом. Если не так — он мог стереть игрока в порошок буквально парой фраз. Дисциплина была железная, и, не дай Бог, что-то кому-то ответить тренеру.
— Все было настолько серьезно?
— Конечно, в рамках. Порядок был всегда. Но место для юмора тоже находилось. Был один случай. Известно, что у Юревича специфический акцент. Однажды у нас был разбор игры. Он нам все разъяснял, каждому досталось по делу. И потом мы с игроками в раздевалке раздавали друг другу символические призы. Кто больше всех «отгреб» — получал «Оскар», кто чуть меньше — «Грэмми». И так далее. Я решил повеселить ребят, начал пародировать Юревича, все его слова с акцентами и интонацией. И не придал значения, что кто-то за ширмой стоит в спортивных штанах. Ребята-то поняли, что подслушивал сам Анатолий Иванович, начали улыбаться. А я минут 15 взахлеб работал массовиком-затейником. Когда Юревич вышел к команде, я испугался. Думал, что он меня раздавит за такие шутки. Но тренер не стал принимать меры, а лишь иронично сказал примерно так: «Вот, сынок, ты прав!»
— С юмором у него хорошо было?
— И не только с юмором. За ним можно было записывать интересные выражения, а историй любопытных было великое множество.
— Делись.
— Однажды поехали на сбор в Турцию с минским «Локомотивом». Было три тренировки в день. Утром, в обед, и вечером — тренажерный зал по желанию. Но отказаться от зала, конечно, было нельзя. Вместо «качалки» позволялось пойти на пляж и позаниматься прыжковой работой. Я тоже побежал к морю. Не увидел гвоздь в песке и насквозь пропорол ногу. Было ужасно больно. Думал, что уже прыгать не буду. Сказал Юревичу о травме. А тот отвечает: «Давай, три серии прыжочков, но последнюю не добегай, а сразу в гостиницу».
— Не поверил тебе?
— Ни в какую. Я сделал все подходы, буквально приполз в гостиницу. На следующее утро нога вспухла, а нам в этот день играть. Подходит Юревич. Говорит: «Ладно, ты не «коси» — все равно все свои. Готовься, на второй тайм выйдешь». У меня нога в бутсу не влезала — натянули всем миром. Вышел на поле, ребята понимали, что много со мной не сыграешь, поэтому давали принимать мяч в касание — в стеночку, больше ничего. Вроде привык. И тут мы пенальти заработали. Юревич мне кричит с бровки — мол, Арам, давай! Пошел бить, потому что если бы отказался — мне бы хана была. Забил.
— Стал героем.
— Если бы. Конечно, на разборе той игры тренер восхищался мной, приводил в пример. Но прошло два дня, мы играли спарринг с КАМАЗом, проиграли 0:2. Юревич на разборе заявил, что на поле «было три парашютиста, и только один из них приземлился на голову», — конечно, последнее было про меня. Так я из лучшего сразу же превратился в худшего. И такие методы он использовал очень часто. Игрок мог быть отличным, а затем упасть ниже плинтуса.
— Работать с таким тренером было нормально?
— Вполне. Я еще мог Юревичу периодически ответить.
— Это как?
— Вот он проводит установку, часа три говорит и показывает. А я в какой-то момент говорю, мол, Иваныч, хватит, много уже. И он иногда прислушивался. У него еще фишка была такая, что ему во время теоретических занятий постоянно звонил телефон. Раз позвонят — он говорит, чтобы перезвонили через 40 минут. Хотя все понимали, что через 40 минут он не освободится. Перезванивают через час — Юревич говорит, мол, я же сказал, что через 40 минут. И так до бесконечности.
— Забавно.
— Юревич — сильная личность. Он говорил нам много полезного. Многие из этих вещей пригодились не только в футболе, но и в обычной жизни.
— Какие, например?
— Однажды Иваныч рассказывал: «Сынок, не нужно жениться в молодом возрасте. Мне жена однажды сказала купить ковер. Я ей ответил, что пылесосить его не буду, мне это не надо. Она все равно настаивала. Тогда пошел и купил этот ковер. И в один прекрасный день она сказала: «Пропылесось». И угадай, что я сделал? Я свернул ковер и выкинул его в окно!»
— Да уж…
— Вот он такой неординарный человек. Очень много курил и пил кофе. Просыпался в пять утра и рано ложился. Постоянно искал новые методики, одним из первых привез в Беларусь «полары». Это приборы для измерения физической нагрузки. Но нагрузки у нас и без них были высокие. Однажды приехал к нам легионер из Грузии, день потренировался и сказал, что больше он работать в команде с такими нагрузками не будет. Но Юревич его уговорил остаться.
Кривец, Зеленый луг, 700 метров
— Твоя профессиональная карьера на высшем уровне началась в «Локомотиве».
— Я стал играть летом 2003 года. Команда недавно проиграла финал Кубка страны минскому «Динамо». И первая игра я для меня была как раз выпала на встречу против динамовцев.
— Трясло?
— Не то слово! Правда, я делал вид, что все нормально. По-другому было нельзя. Рядом — Дима Денисюк и Сергей Кабельский, взрослые дядьки. Словом, нам было на кого смотреть и равняться. Юревич давал шанс, надо было его использовать.
— Получилось?
— Считаю, у меня было несколько возможностей, но не все получилось. Начинал очень хорошо, играл во всех сборных до молодежного возраста. Но потом все изменилось.
— На каких позициях тебя использовали?
— Изначально я играл инсайда, а потом Юревич перевел меня в оборону. Но когда надо было, действовал там, где скажет тренер. На любом месте.
— Кто из твоих тогдашних товарищей по команде «засветился» в дальнейшем?
— Мы играли вместе со Славой Ярославским, Сергеем Кривцом и Стасом Драгуном. А больше других тогда выделялся, наверное, Кривец. Сергей всего добился своей работой. Голова у него была всегда, а когда он физически окреп, то стал очень сильным игроком.
— Ты говорил о шансах. Получается, есть смысл сожалеть о том, что тогда не смог закрепиться в высшей лиге?
— С одной стороны, сожалеть ни о чем не хочется. Жизнь есть жизнь. С другой — да, мог бы показать себя по-другому. Но в тот момент, в «Локомотиве», я был сосредоточен на футболе не полностью. Мне Юревич говорил: «Ты потом станешь умным». Так в итоге и вышло. Хотя даже сейчас мне есть, что и кому доказывать.
— После того, как Юревич ушел из команды, с футбольных радаров пропал и ты…
— На место Анатолия Ивановича пришел Сергей Ясинский. С ним у меня не сложилось. Причина во мне — я был с детства в этой команде, привык к тому, что мог всегда высказать свое мнение. А это новому тренеру не слишком нравилось. Юревич меня мог встряхнуть за две секунды, а здесь как-то не пошло. Пришли Юрий Водовозов, Антон Евсейчик, Владимир Востриков. Я подшучивал над ними на сборах, видимо, это и привело к тому, что мне, в какой-то момент, предложили работать с дублем.
— И что?
— Меня это не устраивало. В итоге позвонил Ивану Ивановичу Савостикову, которого знал по совместной работе в юношеской сборной, попросил помощи с трудоустройством. Тот предложил поехать в польскую команду «Буг», что под Варшавой. Мы отправились туда с Ильей Ноздриным-Полотницким. Выглядели на уровне второй польской лиги неплохо. Отыграли два года, после чего вернулись домой.
— Что не получилось за границей?
— Да все было нормально. Нас устраивало, мы устраивали. Просто в какой-то момент возникли проблемы с визами, который вовремя решить не удалось. Тогда и надумали возвращаться. Илья пошел в «Руденск», а я позвонил Игорю Мытнику в «Верас» и попросил потренироваться. Там в тот момент работал Владимир Курнев…
— … который известен своими изнуряющими тренировками.
— Могу сказать, что я работал со многими тренерами. И у всех подход к тренировкам различный. А работать с Курневым было интересно. Даже несмотря на то, что тренировки были очень интенсивные, после Юревича те нагрузки организм вполне нормально воспринимал. Привык, наверное.
— Есть, что вспомнить из того периода?
— Однажды на предсезонке бежали в Зеленом луге рывки 400 метров в горку. Надо было уложиться в минуту двадцать. Тогдашний тренер по вратарям «Вераса» Александр Мартешкин отмерил расстояние. На половине дистанции поставили массажиста, а Борисыч на финише с секундомером контролировал итоговый результат. Начали бегать. Я, конечно, силой не обделен, но после того, как добежали до массажиста, понял, что вторую часть просто не потяну — упаду просто. А надо было в рамках занятия сделать 12 таких полных подходов! У нас вся команда не укладывалась в норматив.
— Тренер негодовал?
— Скорее недоумевал: «Как так? Первый — незачет!» Я как-то «отмазывался», что до этого не тренировался нормально. Но все равно никто не мог добежать вовремя.
— Как вышли из положения?
— Уговорили Мартешкина перемерить расстояние. Тот упирался, но все же согласился. Тщательно все просчитал, а там — не 400, а около 650 или 700 метров! Представляешь!
— В «Верасе» ты провел один сезон?
— Да. После него команда развалилась. Сначала было здорово — деньги, питание, премиальные. Но потом все постепенно прекратилось.
Больница, ложка супа, переквалификация
— Ты снова начал искать новую команду?
— Она меня, если можно так сказать, сама нашла. Я в «Верасе» повредил руку. Решил зимой лечь на операцию. В больницу приехал Валерий Стрельцов навестить своего товарища. Он меня знал, а его тоже, хотя мы никогда не общались.
— Любопытно.
— Стрельцов говорит: «Слушай, мы команду делаем в Березе, хотим пойти в гору, давай к нам!» Тогда ей руководил Игорь Гуринович, мы переговорили, и я с удовольствием согласился.
— Известно, что «Береза-2010» — это фарм-клуб минского «Динамо».
— У команды были серьезные задачи перед началом этого сезона. Бывший генеральный директор клуба Игорь Пугач нацеливал нас на выход в высшую лигу.
— Костяк команды составляют игроки из столицы?
— Да, из местных там только один человек. Мы живем и тренируемся в Минске, занимаемся стадионе на «Динамо-Юни», а в Березу ездим только на игры.
— Так в Кунцевщине же стройка?
— Там только сиденья пластиковые сняли, поле осталось. Ворота поставили, куда нужно — и вперед. Вполне можно работать.
— Как к вам относятся болельщики «Березы»? Все же вы не такие уж и родные…
— Ты знаешь, нормально относятся. Они очень отзывчивые, всегда переживают за нас. Конечно, иной раз полощут, но всегда по делу. Да и посещаемость наших домашних матчей, считаю, очень неплохая.
— Были ли предпосылки к тому, чтобы «Береза» в этом году боролась за выход в высшую лигу?
— Сложно сказать. Мы много потеряли на старте. Потом догонять было непросто. Хотя вот летом провели матч на Кубок с «Гомелем». Играли мы неплохо, могли забивать. Но потом пропустили нелепый мяч. В итоге — 0:3. Руководители очень расстроились нашему крупному поражению.
— В чем разница между высшей и первой лигой, на твой взгляд?
— В действиях команд «элиты» больше спокойствия и хладнокровия. Но к такому уровню можно привыкнуть, стоит провести серию игр с сильным соперником — и ты будешь играть так же, как и он.
— Насколько серьезен уровень первой лиги?
— Думаю, в турнире играют вполне конкурентоспособные команды. Каждый соперник бьется, даже аутсайдер.
— И «Полоцк» тоже?
— Эту команду, конечно, воспринимать сложнее. Там, видимо, ничего никому не надо. Поэтому и клуб в сложном положении, да и газон в Полоцке, откровенно говоря, — просто беда. В таких условиях нельзя играть в футбол.
— А лучшие примеры полей в первой лиге можешь привезти?
— В Слуцке очень хорошее поле — как в высшей лиге. Неудивительно, что сама команда выделяется именно за счет контроля мяча, активной игры в середине поля. У них очень хорошая полузащита. Тот же Лошанков — мастер, видит поле прекрасно, читает, куда пойдет соперник. Чувствуется, что
человек поиграл на очень хорошем уровне. Думаю, если они пойдут в высшую лигу, возьмут еще двух-трех мастеров, то вполне могут быть примерно в середине таблицы в следующем году.
— Недавно тебя выставили на трансфер.
— Объяснили, что в «Березе» собираются делать омоложение команды. Я разговаривал с главным тренером Валентином Михеевым, он обрисовал ситуацию. Сказал, что у каждого будет шанс, но все может сложиться по-разному, есть вариант получать совсем мало игрового времени. Тем не менее, по сезону я играю довольно регулярно (24 матча — Goals.by), остаюсь капитаном команды.
— Какие планы на будущее?
— Мне сложно сейчас об этом говорить. Без футбола будет очень тяжело. Я привык себя держать в форме, есть еще, куда расти и что доказывать. В прошлом году, к примеру, звали в высшую лигу, были согласны взять даже травмированным. Не получилось. С другой стороны — до 35-40 лет играть точно не смогу.
— Почему?
— У меня комплекция не та. Лишняя ложка супа сразу в бока вылезает. После 30 будет очень тяжело держать себя в форме. Если сейчас не будет вариантов, может, и закончу. Такое решение, конечно, будет очень тяжелым для меня.
— Кем видишь себя вне футбола?
— Сейчас учусь на четвертом курсе БГУ, на экономическом факультете. А кем вижу, сейчас сложно говорить. Все же футбол — это пока мое основное занятие.
— У тебя есть люди, готовые поддержать в трудный момент?
— Конечно. Все свое свободное время я посвящаю семье. Жена в Минске ходит на все наши матчи. Она, конечно, специфически разбирается в футболе. К примеру, не понимает, как защитник может забивать 🙂 Я ведь забивал в этом сезоне.
— И как объясняешь такие «нелогичные» поступки?
— Я с иронией к этому отношусь. Пообещал супруге, что переквалифицируюсь в нападающего :).
Фото в тексте: Надежда Бужан, vk.com
