Театральный педагог, режиссер, создатель экспериментальной лаборатории «ТэатральнЫ квадрат», автор спектаклей-документов. Все это о супруге Александра Сулимы. В интервью Анна рассказала о лаборатории, спектаклях, книгах, отношении к телевизору и многом другом. Вспомнила историю знакомства с мужем, а также поведала о его строгости и спокойствии.
— Вы театральный режиссер, правильно?
— Это очень громко сказано. Я отношусь к такому статусу очень трепетно и всегда представляюсь педагогом. Режиссурой я занимаюсь.
— Как уживается театральный педагог-режиссер и футболист?
— Прекрасно. Профессии остаются за бортом, когда ты приходишь домой. Хочется не думать о работе, хотя не всегда получается. Справедливо сказано, что дуальные — противоположные — люди лучше всего уживаются. Когда узнают, что Саша никак не связан с искусством и культурой, восклицают: «Как!? Как такое может быть?» Быть может все! 🙂 Дело в том, что мы познакомились очень рано. Нам тогда было по 15 лет. Мы привыкали один к одному, учились понимать друг друга… Привыкли и поняли, что разность это — здорово!
— Но Александр уже знал, кем он будет.
— Конечно, он с детства занимался футболом. Я тоже занималась театральным искусством с яслей. Но как говаривал Уильям Шекспир: «Мы знаем, кто мы, но мы не знаем, кем мы можем быть». Если кто-то себе наметил профессию, это ни о чем не говорит. К 30 годам человека может круто развернуть в интересах, и он станет заниматься совсем другим. Выпекать пирожки, например. Или, как я всегда шутила, когда мне все надоедало, что буду продавать пуговицы. В Италии так разбогатела одна семья — хорошая идея :).
— И часто у вас возникают подобные желания?
— Только когда я очень-очень устаю. В такие моменты мне хочется тишины и уединения. Я по натуре монах-отшельник. Очень люблю одиночество. Люблю одна сидеть в кафе, подолгу задерживаться на книжной ярмарке, ходить в театр. Там, в театре, никто не нужен, только спектакль. Именно там ты можешь остаться наедине с собой, «послушать себя». Вот только в кинотеатре не люблю быть одна. Даже не знаю почему. Люблю патологически книги, прогулки, люблю молчать. Правда, в последнее время не удается — окружена многими людьми. Поэтому, мечтаю, чтобы наступило лето. Это период, когда можно позволить себе расслабиться, радоваться ничегонеделанью и читать книги :).
— Читаете сразу несколько?
— Да! И ничего не путаю. Одна книга художественная, другая — связанная с режиссурой, третья — по диссертации о Марке Шагале, четвертая — поэзия и пятая — по театральной педагогике…
— Александр тоже не очень много говорит о своей работе?
— Он вообще не говорит о работе. Все нужно вытягивать. По характеру Саша немногословен. А еще он никогда никого не обсуждает. Это прекрасная черта. Если что-то спрашиваю, то в ответ все очень сжато. Это не потому, что он не доверяет, просто черта характера, но какая! Он и с родителями также. Хотя они всегда за него болеют и пускаются на хитрость. Звонят мне: «Ну как там?». И я говорю, о каких вещах не нужно спрашивать. Каждая жена, если она внимательна, знает определенные рычаги воздействия и понимает, когда и что нужно спрашивать, а когда нет. Однако бывают моменты, когда человек устал, но ты хочешь, чтобы с тобой поговорили. И тогда начинаешь дергать: «Поговорииииии со мной» :).
Фото: из личного архива Александра и Анны Сулима
— Когда вам обоим не хочется разговаривать у вас в доме тишина?
— У нас дома никогда ее не бывает. Я не люблю тишину в квартире. Мне кажется, что я нахожусь в гробу :). Дома всегда звучит музыка. Не раздражающая и не навязчивая: классика, джаз и блюз, этно, звуки природы и океана, ну и многое другое. Все без агрессии.
— По колонке в каждой комнате?
— Нет, конечно :). У меня есть дурная привычка — все время нахожусь на кухне. Но не потому, что готовлю постоянно. Привычка осталась с прежней квартиры. Она была маленькая, и я любила постоянно находиться на кухне: готовить, сидеть в нете, писать сценарии, готовиться к занятиям и спектаклям. Это очень удобно. Перед тобой ноутбук, и все в пределах вытянутой руки. В общем, что-то похожее на кабинет.
— Геннадий Близнюк в доме выделил себе кабинет. У Александра есть?
— Нет. Зачем ему кабинет?! Мне такое помещение необходимо для работы — много надо писать в аспирантуре и на работе, но его у меня нет, к сожалению. Саша любит находиться в большой комнате. Когда он отсутствует, мы туда не заходим. Там стоит телевизор, а я его не смотрю.
— Вообще?
— Да! Смотрю очень-очень редко. Если Саша, щелкая по каналам, найдет какой-то любопытный фильм, и он знает, что мне это интересно, позовет. А чтобы умышленно включить и что-то смотреть — только телеканал «Культура».
— А новости откуда черпаете?
— Из интернета. Утром, когда пью кофе.
— И давно вы перестали смотреть телевизор?
— Давно. Но я никогда не была телефаном. Я просто его не смотрю и все. И не страдаю от этого. Не было такого, что я сказала себе: «Все, не смотрю телевизор». Если Саша смотрит футбол, я могу прийти и тихо сесть. Могу взять книгу, или же смотреть и задавать вопросы: «Кто играет? Какой счет?» Иногда проявляю чуть больший интерес, но всегда к той команде, за которую не болеет муж :).
— Муж вас не заставляет футбол смотреть?
— Нет, конечно. А на матчи с его участием мы с сыном ездим. Нам это интересно. Болеем за Сашу и команду. Ровно также, как он приходит на спектакли, в которых уже играет наш сын. Очень волнуется. Так же, как и я на матчах. Я не активный болельщик. Я очень сдержана, вся жизнь внутри.
— Вы общаетесь с другими женами футболистов?
— Очень редко. Я устаю от общения, мне его хватает с лихвой. Раньше, когда Саша играл за «Неман», очень дружила со многими женами. Мы часто собирались, и нам было весело. И даже сейчас, по прошествии нескольких лет, если видим друг друга, нам всегда не безразлично, что у кого происходит в жизни.
— Почему решились на создание экспериментального театра? Откуда это в вас?
— Правда, откуда?!? Мое второе высшее образование — режиссура видеофильма. Когда я училась в Академии искусств, поняла, что мне ближе всего документальное кино и документ как таковой. В Гродно снимала интервью с участником еврейского сопротивления, партизаном отряда Бельского, узником гетто Григорием Хосидом. Так началось мое исследование темы Холокоста. Это объемная и непростая тема. Вскоре она продолжилась в короткометражном документальном фильме «Напиши мне письмо». А позже я вышла на Историческую мастерскую, которая находится в Минске на улице Сухой. Это территория бывшего минского гетто. Сейчас же музей. А тогда это был дом, в котором находились еврейские семьи. Когда зашла, увидела у входа инсталляцию — чемоданы, проволока, черные стены, подсветка. У меня, как у творческого человека, мысли понеслись галопом. И я предложила директору поставить спектакль прямо в мастерской. Он согласился.
Набрали людей, кому это было интересно (в основном то были студенты не творческих профессий), несколько мастер-классов по актерскому мастерству — и вот мы уже вместе сочиняем будущий спектакль. Это был эксперимент и попытка рассказать посредством искусства о Холокосте. Так мы вместе сочинили спектакль-документ «Без назвы». Мы сплотились и не захотели расставаться, так появилась экспериментальная лаборатория «ТэатральнЫ квадрат». В прошлом году показывались на Международным конгрессе-фестивале «Тэатральны куфар-12». Были получены хорошие рецензии от театральных критиков. Кроме того подружились с итальянским критиком Клаудио Факинелли из Милана. Он прибежал за кулисы, плакал, хватал меня за руки и приглашал к себе в Милан на фестиваль. Из-за финансов пока не выехали. Намериваемся везти спектакль в Гродно. Планируем показать в Большой хоральной синагоге XVI века, где находилось одно из двух гродненских гетто.
Фото: из личного архива Александра и Анны Сулима
— У вас один спектакль?
— Нет, творческих работ много. Полноценных спектаклей два. Второй совершенно другой. Мы оказались по другую сторону баррикад. Спектакль-документ об этническом немце, который родился на территории СССР и отсидел в сталинских лагерях. Историю повествует его сын, которому 63 года.
— А как вы его нашли?
— Он сам меня нашел. Хотел снять фильм, в течение многих лет оббивал пороги белорусских киностудий, идея нравилась, но так и не сняли… Я предложила поставить спектакль. Он согласился, но никогда не участвовал даже в самодеятельности! Вы можете такое представить?! Его пришлось учить всему: как говорить, двигаться, слушать и слышать партнера. Не каждый артист может вытянуть моноспектакль, а он вытягивает, старается благодаря жгучему желанию сказать об отце. Мы ему лишь помогаем: стихами, музыкой, пластикой.
— Как к вашему творчеству относится театральная тусовка?
— А я в нее не вхожу. Знаю, что о нас знают. Признание? Оно важно, но для этого не нужно тусоваться. Нужно просто заниматься своим делом и воспитывать своего зрителя. Наша задача, чтобы зритель никогда не выходил пустым со спектакля. Только наполненным пищей для размышлений.
— А Александру по душе то, что вы делаете?
— Он очень хорошо относится к моим начинаниям. Не раз хотела все бросить, но Саша отговаривал. Говорил: «Ты взялась за трудное дело, доделывай до конца». Теперь и сын уговаривает: «Все что угодно, только не распускай театр». Пока держу. Ребята у меня очень хорошие. Разные, очень разные, порой мне невыносимо трудно. Но когда мы собираемся вместе понимаю, что одиноких людей очень много. И как замечательно, что нас объединило творчество. А общее дело — это здорово.
Фото: tttt_tel
— Были моменты в футбольной карьере Александра, когда ему хотелось все бросить, а вы поддерживали мужа?
— У Саши другая история. Это его профессия, его жизнь. Он человек дисциплинированный. Ему никогда не хотелось бросить. Были трудности — они всегда присутствуют в жизни каждого. Если все гладко, значит что-то не так. Трудности должны иметь место в вашей жизни.
— Был период сразу после перехода в «Динамо», когда Александр не играл. Как он чувствовал себя дома?
— Как и любой человек, который не имеет возможности работать. Поддерживала, направляла. Настраивала на позитив как могла, но основная духовная работа была всегда за ним. Я считаю, что иногда нужно позволить чему-то случиться. Мы приходим в эту жизнь, чтобы получать уроки, дабы учиться и постигать.
— Александр, рассказывая о вашем знакомстве, говорил, что вы не хотели с ним встречаться.
— Точно :)!
— Почему?
— Мы познакомились в 15 лет и были еще детьми. Нам, правда, так не казалось. Я отдыхала в пионерском лагере, а он приехал с юношеской сборной. Встречи у нас были абсолютно дружеские. Мы гуляли, общались и даже не держались за руки! Я его воспринимала как своего брата. Вот так. А потом расстались на зиму. Весной случайно встретились. Созвонились и снова начали дружить. Именно дружить. Только потом это плавно перетекло в серьезные отношения. В один день я поняла, что мне тоскливо, когда его не вижу, что мне хочется быть с этим человеком. А с его стороны такое отношение было всегда. Он хотел быть рядом. Но я была странной для Саши. И этой странностью его привлекла. Вот такой союз получился, хотя мог бы не случиться.
Фото: из личного архива Александра и Анны Сулима
— Если бы он был менее настойчивым?
— Нет, скорее это судьба. Было много всяческих испытаний. Ненужное всегда отваливается: события, друг, человек. У нас не отвалилось :).
В этот момент нашему фотографу нужно было уходить, и сын Александра и Анны Глеб немного расстроился.
Глеб: Хотел спросить у нее про телефон Galaxy 02.
— Будешь потом у папы требовать?
Глеб: У папы не потребуешь. Нужно завоевывать путем хорошей учебы, послушания и так далее. Для мамы же главное, чтобы я читал. Поэтому периодически подсовывает книги. Я начинаю читать и увлекаюсь.
— Вы же еще и Александру книжки подсовываете.
— Да, личный библиотекарь :). Но только с его пожелания. Насильно заниматься подобным нельзя. Он читает много и у него уже выработался свой вкус. И у нас даже случаются споры о книгах. Это здорово. Через них познаем мир. Вообще у него всегда дома была хорошая библиотека. Кстати, единственное, что может вызвать у меня чувство зависти, — книги. Я смогла бы открыть книжный магазин или книжное кафе :).
— Он вас когда-нибудь удивлял своим самостоятельным выбором книги?
— Он часто подбирает для себя нужное чтение. Иногда даю книгу, а он, прочтя несколько десятков страниц, говорит: «Мне она не пошла». В последнее время увлекся Ремарком. А книга его жизни — Библия. Саша прочел ее полностью и постоянно к ней возвращается. Это бездонный колодец, дно которого ты не увидишь никогда. Перечитывая какие-то главы, каждый раз откроешь что-то новое.
— Александр вам книги советует?
— Мне трудно посоветовать. Я человек интересующийся. Мое постоянное место пребывания — книжная ярмарка и книжные интернет-магазины. Не столько купить, сколько полистать, потрогать. Я очень люблю старые книги, поэтому частый гость в букинистических отделах.
— Книги, музыка (Александр об этом говорил в интервью). Складывается мнение, что вы меняли его специально под себя.
— Менять? Нет! Никогда этого не хотела. Мне нравились в нем человеческие качества. Нужно смотреть не только друг на друга, но и в одну сторону. Может быть какая-то музыка, которую слушала я, мужу не нравилась, но он никогда не позволял себе сказать: «Выключи, я это слушать не могу». А вот я это могу себе позволить.
— Заставляли выключать его любимый Depeche Mode?
— Нет :). Я очень ценю его вкусы. У него есть музыкальная коллекция. Есть музыка, которая ему нравится, которую он слушает в машине. Саше этого достаточно. Но когда мы вместе, включаем ту музыку, которая нравится обоим. Стинга, например, Нино Катамадзе, Гару и Патрисию Каас.
— Дополняли его, выходит.
— Нельзя говорить, что все время все делала только я. Если человек что-то в другого вкладывает, он хочет получать что-то взамен. Если говорить о том, что я в него все время что-то вносила, значит, говорить, что он был совсем пустым. Я бы с таким человеком не была. Мы обогащали друг друга своими знаниями. Но есть области, в которых муж разбирается лучше (география — его конек), и я с ним часто советуюсь. У Саши трезвый ум, логическое мужское мышление. А я движима чувствами. Когда мы встречались, он приходил на все концерты и спектакли в которых играла я и удивительно интуитивно точно определял, где переиграла, а где недоиграла. Муж — мой личный театральный критик.
— Александр строгий отец?
— Строгий, требовательный, но необычайно влюбленный в свое чадо. Так было всегда от его рождения. Если Глеб плакал, Саша не мог усидеть на стуле — бежал к нему. Курочка-наседка. Мы все делали вместе. Помню, при первом купании растерялась, как пеленать. Саша сказал: «Спокойно». Открыл большую энциклопедию по ребенку и запеленал. Позже, когда Глеб подрос, он приходил после тренировок или игр и никогда не ложился на диван, а садился и играл с ребенком. Очень хороший папа! Но спуску не дает. Контролирует. Не оценки, а знания. Делает с сыном английский, математику и историю. Ему нужно все рассказать, чуть ли не наизусть. Я намного мягче. Может оттого, что долго учусь. Считаю, что любовь и тяга к знаниям должна к человеку прийти. Ну, или нет :).
— Не могу не спросить о случае с арбитром.
— Каждый человек способен на срывы. Но на пустом месте такое произойти не может. К этому ведет цепь событий. И говорить о том, что такого никто себе не сможет позволить, неправильно. Каждый спортсмен сможет, положа руку на сердце, сказать, что у него были подобные срывы. Просто они не предавались огласке. Изменило ли его это? Безусловно! Нас меняет каждый день. Человек с возрастом мудреет, приобретает жизненный багаж. Он и тогда понимал, что так не надо делать. Просто когда ты работаешь на пределе возможностей, подобное может произойти. Эта грань настолько тонка… Нужно быть сильным духом, и уметь владеть собой. Одинаково относится и к негативному и к позитивному, со знаком равенства. Когда все хорошо, мы прыгаем, ликуем и поем. Когда плохо — истерика. Это две крайности, которые нехороши для человека. Надо научиться балансировать и понимать, что все пройдет. Вот мы говорим об эпизоде, который уже случился и которого не существует. Мы уже находимся в другом времени… То что прошло, не существует!
