АБФФ наложила пятиматчевый бан на выступление Александра Глеба в чемпионате Беларуси. Никита Мелкозеров не отрицает вины игрока, но спотыкаясь на формулировках некоторых пунктов Дисциплинарного кодекса, приходит к выводу, что чиновники поступили с экс-капитаном сборной не просто жестко, а жестоко.
Понедельник получался почти никаким. Ну, если кого-то тронула пара безголевых ничьих в остатке пятого тура, то каким. В целом же, зацепиться было не за что. И тут ближе к глубокому вечеру, когда стало смеркаться, прозвучало громкое эхо четвертого тура. На общественность свалилась новость о дисквалификации Александра Глеба. Не новость, новостища.
Пять матчей бана… Принятие подобных решений — исключительная прерогатива Дисциплинарного комитета АБФФ, который руководствуется одноименным кодексом. Есть там статья под порядковым номером 38. С названием «Агрессивное поведение». Включает в себя следующий текст: «Удар соперника, партнера по лицу, плевки в сторону соперника, партнера, футбольного судьи официальных лиц матча, зрителей — влечет за собой временную дисквалификацию на пять матчей».
Главный босс Глеба любит повторять фразу, дескать, если у человека есть проблемы, то винить он должен в первую очередь себя. К сложившейся ситуации фраза подходит идеально. Ведь Глеб действительно виноват. Решив огреть Александра Анюкевича, его тезка поступил совершенно по-дурацки. Усталость, срывы — со всеми бывает. Но никого не оправдывает.
И, тем не менее, принятая мера кажется не особо адекватной. Даже на интуитивном уровне пятиматчевый бан сдается перебором. Глеба наказали слишком жестко. От соответствующей новости прибалдели, кажется, даже болельщики «Немана».
Во все той же 38 статье Дисциплинарного кодекса АБФФ написано: «Санкции за нарушения, указанные в части первой настоящей статьи, являются стандартными. При назначении наказания за такие нарушения дисциплинарный орган должен учитывать тяжесть совершенного проступка, наличие отягчающих и смягчающих обстоятельств, а также факт, совершается ли нарушение повторно в течение сезона. В случае если указанные нарушения совершены повторно в течение сезона или носят умышленный характер, сопряжены с явным неуважением к сопернику, официальным лицам и по своему содержанию отличаются исключительным цинизмом, дисциплинарный орган имеет право увеличить указанные санкции на определенное количество матчей, но не более чем в два раза».
О праве уменьшить указанные санкции не написано ничего. Про «смягчающие обстоятельства», которые по идеи должны влиять именно на смягчение стандарта, — кое-что. Правда, у неискушенного юридическими знаниями обывателя формулировка пункта вызывает вопросы. Она какая-то размытая. То есть, хочешь, учитывай «смягчающие обстоятельства». Хочешь, не учитывай. Так, что ли? Если бы эта фраза не указывалась в тексте, вопросов бы и не возникало. Но в нынешнем варианте пункт может восприниматься по-разному. Например, так: члены Дисциплинарного комитета не хотели проникать в суть ситуации, разбираться во внешних обстоятельствах, идти навстречу отнюдь не грубому игроку, за которым подобных срывов ранее не водилось. Закон есть закон, конечно, но его исполнение вышло чисто техническим, не гибким.
Вынесенный федерацией вердикт кажется не то что жестким, а откровенно жестоким. Показательный суд, конечно, занимателен. Но если ребята в Доме футбола хотят доказать, что у них яйца размером с апельсин, стоило выбрать другой способ самоутверждения. Допустим, заставить клубы привести стадионы в порядок к моменту начала чемпионата. Ведь «смягчающих обстоятельств», указанных в кодексе, у Глеба на самом деле в достатке. Но никто не стал учитывать.
Во-первых, Александр Глеб никогда не был психом, которому требуется смирительная рубашка. Дисциплинарных поступков на поле за ним почти не водилось. Да, на ум как-то сразу приходит удаление в матче белорусской и сербской молодежек. Тогда Глеб действительно погорячился, но было это девять лет назад.
Плюс игрок никогда не являлся грубияном, и по большей части от грубости страдал самолично. В этом отношении не лишним будет отметить, что выставленный Александром Анюкевичем локоть сыграл свою роль. Прием довольно грубый. Хотя никто не говорит, что гродненский защитник при этом автоматически перестает быть потерпевшим.
Надо понимать, что федерации будет чрезвычайно сложно выдержать установленную планку жесткости. Разговоры о непоследовательности уже стартовали. Вот недавние высказывания Юрия Малеева, одного из самых адекватных тренеров лиги: «Непонятна трактовка некоторых моментов арбитром. Бранфилов в игре с «Динамо» избивает коленом лежачего, а судья, находящийся в пяти метрах, ничего не видит. Если Глеба удаляют, то Бранфилова надо на пять игр дисквалифицировать». Такие отсылки к гродненскому инциденту прозвучат еще не раз.
При этом мы вроде как пытаемся сделать чемпионат, за которым будет интересно следить. И Глеб — единственный игрок лиги, на которого могут приходить зрители. И если бы он побывал в Могилеве и Солигорске, отбыв до того наказание, которого заслуживает, ничего страшного с нашим чемпионатом не случилось бы. В ситуации, когда, по мнению руководителей АБФФ, у игрока не было времени, чтобы принимать в PR-акциях, приуроченных раскрутке первенства, сгодилась бы и такая незатейливая форма популяризации футбола.
Сообразно календарю БАТЭ запрет на игру Глеба, который включает в себя еще и матчи дублирующих составов, перестанет действовать в конце мая. За семь дней до матча сборных Финляндии и Беларуси. Ответный поединок состоится через четверо суток. Надо понимать, что к этим матчам сводится вся суть участия нашей сборной в отборе ЧМ. Третье место в группе, на которое претендуют Беларусь, Грузия и Финляндия, позволит говорить, что квалификация прошла не провально.
Ясное дело, для выполнения подобной задачи Георгию Кондратьеву нужен Глеб. Оттого не удивительно, что главком сборной удручен случившейся дисквалификацией. А удивительно то, что от решений, принятых на втором этаже Дома футбола, обалдевают на первом. Дисциплинарная мера АБФФ усложнила жизнь главной команде страны, о которой эта самая АБФФ вроде как должна заботиться.
В общем, федерация продолжает поставлять сюр в массы так же, как заводы нереализуемую продукцию на склады.
