Хлус: в «Динамо» для меня многое было дико

Директору «Торпедо-БелАЗ» по долгу службы приходится быть серьезным-пресерьезным, решая соответствующие вопросы. Но вообще-то Михаил Хлус — один из лучших рассказчиков в белорусском футболе. В большом и бодром интервью Никите Мелкозерову руководитель жодинского клуба поведал о виртуозных судейских прихватах в чемпионате БССР, армейской вождении в противогазе, хендмейд экипировке, работе «подснежником» на БелАЗе, спящих партнерах и молодом Анатолии Капском.

— Вспомнить есть что. Детям рассказать нечего :).

— Игорь Криушенко говорит то же самое.

— Да. И Юрий Пудышев эту фразу любит. Но я же не Пудик, чтобы все истории выносить в публику.

— Хорошо. Давайте тогда про Криушенко. Есть ощущение, что ваш тандем вечный.

— Да нет. Тандем сложился только в 2000-м. Тогда Игорь Николаевич был приглашен на работу в БАТЭ. Криушенко возглавлял борисовский фарм-клуб. Я ему ассистировал. Да — совсем не вечный тандем. Но Беларусь — небольшая страна. Все друг друга знают. Вот помню, жодинская ДЮСШ стартовала в «Хрустальном мяче». В первом матче играла против минской СДЮШОР-5. Играла успешно. 0:5 :). Все мячи нам забил Паша Родненок.

— А что Криушенко?

— Приезжал в Жодино в составе юношеской или юниорской (я уже не вспомню) сборной Союза. У нас тут всегда были хорошие поле и команда. Сами играли и другим давали — такой стиль. Потому команды второй союзной лиги с удовольствием ездили к нам на товарищеские матчи. Минское «Динамо» и некоторые союзные сборные — тоже. И вот приехал Криушенко. «Торпедо» вело 2:0. А потом на поле выпустили Игоря Николаевича. Он взял и забил нам два :). Жодино проиграло 2:3. Думаю, публика постарше Криушенко помнит. Тогда народ хорошо ходил на футбол. Нынешняя главная трибуна заполнялась полностью. Ты, наверное, помнишь старую.

— В подтрибунке пахло старым советским складом.

— Да, ощущался запах прелости. Там постоянно возникали проблемы. То батареи потекут, то еще что-то. Плюс склад действительно находился под трибуной :). Помню, в советское время после сезона нас обязывали сдавать тренировочные кеды на этот склад. Их выдавали для тренировок. И вот, чтобы получить новые, требовалось сдать старые.

— А что делать, если кеды убились в ноль за сезон?

— Если они остались в хорошем состоянии, надо было найти убитые и сдать. Потому что сданную обувь выбрасывали и рубили топором. Чтобы, не дай Бог, кто-то потом ею не пользовался. Такое было время.

— Что еще интересное вы делали с формой?

— Сами набивали полоски на рукава. Нас в советское время одевал «Свiтанак», но все хотели играть в форме Adidas :).

— Вы делали Adidas из Свiтанка?

— Да. Номера еще сами себе набивали.

— Как?

— Вырезался трафарет. Бралась специальная краска. Внутрь майки вставлялась картонка, чтобы номер на груди потом не пропечатался. Бывало такое :). Набивали номер поролоновой губкой. Затем сушили. Обслуживали себя сами. Сами же поле, на котором играли, и поливали, и навозом удобряли. Каждый день назначались дежурные. Они и занимались газоном. Мы тогда тренировались на поле главного стадиона. На него не оказывалась нынешняя нагрузка. Потом возникла необходимость в запасном поле — там сейчас лежит искусственное покрытие. Для его возведения нужно было убрать кусочек парка. На эти работы отправили игроков команды. Мы корчевали деревья. Засыпали песок. Равняли все. Ясное дело, специалисты нас контролировали. Но определенную работу футболисты делали.

— Что случится, если на такой субботник отправить нынешний основной состав «Торпедо-БелАЗ»?

— Было бы интересно посмотреть на это :).

— Паскаль Менди с лопатой.

— Не, труднее было бы объяснить нашим испанцам, что такое субботник и для чего такое мероприятие вообще задумывалось в советское время. Хотя это хорошо. Субботник — это такой незамысловатый тимбилдинг. Вышли, поработали, посмеялись. Недавно мы организовывали турнир. Для юношей и ветеранов. И как раз накануне выпал снег. Отправились всем миром — группы подготовки, дублеры, работники клуба — его чистить.

— А основной состав?

— К игре готовился. Ребят нельзя было трогать :).

— И?

— Взялись за лопаты, тачки, поработали. Со стороны это напоминало времена коллективизации. А для меня — как еще и для тренера — мероприятие получилось очень…

— Ностальгическим?

— Ну, не без этого. Плюс пищу для размышления я получил. Если человек доходит до центра поля, берется за тачку и начинает ее везти за ворота, хотя есть кратчайший путь, становится ясно, что больших достижений в футболе у него не будет. Потому как не умеет он экономить свою энергию и занимается пустой работой. Хотя все футболисты от природы лодыри.

— Почему?

— Потому что лишнего делать не нужно. В этом спорте следует рационально использовать свои силы.

— Расскажите про лень в футболе.

— Может, я грубо сказал… Давай обозначим это экономией энергии. Физиологически так получается, что с годами ты начинаешь видеть поле и читать игру лучше, но уже не бежишь. Если бы мне 25-летнему было дано нынешнее понимание футбола, карьера сложилась бы успешнее.

— Чем еще отличался советский футбол?

— У меня в трудовой книжке было написано «Слесарь механосборочных работ». Даже слесарь-инструментальщик.

— Запись подтверждалась работой?

— Я окончил школу в 1982 году. В институт как-то мне не поступилось. Хотя учился хорошо. В аттестате всего одна четверка по английскому языку. В остальном пятерки. В десятом классе даже выиграл городскую олимпиаду по физике, удивив своего преподавателя, да и себя тоже :). В общем, меня взяли в команду и приписали к заводу «подснежником». Зарплата составляла сто рублей. Значился я слесарем-инструментальщиком механосборочных работ четвертого разряда.

— А кто такие «подснежники»?

— К каждому цеху были приписаны футболисты, которые, ясное дело, освобождались от ежедневного труда. Их называли «подснежниками». Потому что не видно на работе:). Хотя после окончания сезона перед отпуском мы на месяц отправлялись по своим цехам и что-то там делали.

— По-настоящему?

— Ну, тогда отношение к игрокам было вроде «22 бугая мяч гоняют и ничего не могут». Нас старались ставить туда, где бы мы меньше навредили :). Хотя тот же Геворкян работал за станком и даже давал план. Молодые игроки числились слесарями. Более опытные — электриками или наладчиками. Потому что зарплата выше.

— Как складывались отношения между молодыми и опытными игроками?

— Предыгровая тренировка. Заслуженные люди, отыграв квадраты, били по воротам после фланговых передач. Веселье, смех — непринужденная обстановка. В то же самое время молодые брали мяч в пару и работали в подкатах от одного углового флага до второго по диагонали. Первый ведет мяч, второй его выбивает. Бедрышки стирались еще до матча :).

— От каких советских упражнений нынешние белорусские профессионалы офигели бы?

— От челноков.

— Почему?

— Челночной работы сейчас стараются избегать практически везде. В наше же время игроков загоняли тупо на беговую дорожку и давали челнок. Сперва пять метров — туда и обратно. Потом — десять. И так до 25-ти. В серии пять повторений. Серий четыре. И это в жару.

— Вы хорошо сохранились после такого.

— :). Тогда меньше занимались тактикой. Было больше самородков. Специализированных школ-то не хватало. Я попал в ДЮСШ только в 16 лет, в первый выпуск в истории Жодино. До того при ЖЭКе занимался в детско-юношеском клубе «Ровесник». Летом — футбол, зимой — хоккей. В телевизоре три программы только. Детских почти нет. Правильно — мы на улице бегали. Одни ворота — выбивалка для ковров. Другие — два портфеля. А еще кто-нибудь возьмет и натянет по всему двору веревки для сушки белья. Вечером бежишь, а их не видно. Бывали случаи, что люди падали :). Ничего — крепче становились.

— Чего вы не понимаете в нынешней футбольной молодежи?

— Не то чтобы настроение у них иждивенческое… Но ребятам действительно всего хочется сразу. А я помню, как на свои первые бутсы чуть ли не молился.

— Расскажите.

— Бутсы киевские. Название — «Спорт». На них было две полоски. Мы из тех двух полосок делали три — получался Adidas :). Красили их йодом, тогда выходил желтый цвет. Зеленка давала, понятное дело, зеленый. А бутсишки сами по себе были довольно жесткими. Поэтому мы разрезали подошву и вынимали металлический супинатор, чтобы обувь становилось гибче. Потом у меня появились бутсы Botas c круглым носом, как у хоккейных коньков. Если уже дашь с пыра, то мяч летит, как сумасшедший :). А затем Adidas Fisher с большим красивым языком. Купил их за 25 рублей. А средняя зарплата была сто. Но родители мне отжалели… Да уж, были сложности с экипировкой в то время. Тем более я начинал как вратарь.

— Почему не продолжили?

— Играл себе вратарем. В городских соревнованиях три матча отстоял. Последний ничего не значил. Попросился в поле. В итоге забил больше всех и стал лучшим бомбардиром соревнования. А потом мы поехали в одну из окрестных деревень на товарищеский матч. Ребята там были постарше. Я получил за первый тайм семь штук. И сказал, что больше в ворота не стану. Так закончилась моя вратарская карьера :). Хотя впоследствии однажды пришлось сыграть голкипером.

— Как так вышло?

— То был восемьдесят… Восемьдесят какой-то год. Я из армии уже вернулся. Играли в финале Минской области с Солигорском. Матч проводился в Борисове. Первая официальная игра рефери Геннадия Геннадьевича Якубовского. Судил он не очень уверенно. Основное и дополнительное время завершились ничьей 1:1. Серия пенальти. Мы два забили. Солигорск что-то смазал. Если забиваем третий — победили. А тогда в Борисове линия ворот была засыпана песком. Наш игрок бьет. Мяч в перекладину — и за линию. Там даже отпечаток остался. Гол. А Геннадий Геннадьевич: «Не было!» Наш вратарь Креймер ему говорит: «Вон отпечаток от мяча. Иди и посмотри». А Коваленя из Солигорска под шумок подбежал и затер ногой тот отпечаток :). Уничтожил вещдок.

— Как весело вы жили.

— Да. Креймера прорвало и он немножко воздействовал на судью физически. Не сильно. Но Геннадий Геннадьевич удалил нашего вратаря. Его заменил я. Бьется первый пенальти. Вижу, куда мяч летит. Но надо же перестроиться с полевого игрока на вратаря. А у меня не получается. Вместо того чтобы прыгнуть, я за мячом побежал. Но не успел. Нам забили. У солигорчан пошли разговоры: «Ща мы ему мешок набьем». Второй пенальти они тоже реализовали. Мне бить последнюю нашу точку. Я не попал. Иду в раму. Коля Михадюк бил. Я потащил. Отбил в прыжке. Затем мы свою попытку реализовали. А я напоследок отбил еще один. Получается, сначала ввел соперника в заблуждение :).

— Чем вы занимались в армии?

— Я служил в вооруженных силах с 1983 по 1985 годы. Попал в легендарный учебный центр Печи.

— Почему легендарный?

— Там красили траву. Там стрясали с деревьев лишние листья. Там могли поднять в четыре часа утра из-за снегопада. Нужно было бороться с осадками. С неба падает снег, ты отгоняешь его к бордюру. Потом снегопад заканчивался. Задание менялось. Нужно было откинуть снег еще на метр от бордюра, сделав кантик, чтобы смотрелось красиво. Вот такой бесполезной работой занимались. Лужи еще не плацу разгоняли. Асфальтовое покрытие-то неровное, а солдата нужно чем-то занять. Но мне повезло.

— В каком смысле?

— Еще до призыва на БелАЗ пришла разнарядка, что нужно подготовить водителей. Мне предложили. Я согласился. Окончил курсы водителей, получил категории B и C, а потом попал в автобат. Правда, за первые полгода службы только один раз побывал дома. А дом находился в 15 километрах от места ее несения. И то отпустили потому, что я нашел 40 литров краски для роты.

— Физическая нагрузка?

— Кроссы бегали. Сержант, не зная, сказал: «Кто выбежит три километра из норматива, на зарядку ходить больше не будет». Норматив вроде 12 минут. В сапогах было сложно, но футбольная подготовка (сезон только закончился) помогла. Мы с еще двумя ребятами выполнили условие сержанта. Но все равно продолжили бегать кроссы каждое утро :). Кстати, я сейчас живу в Борисове на том месте, где раньше располагался автодром. Почти каждое утро вспоминаю, как меня заставляли надевать противогаз и ползать по снегу.

— Чем еще вы занимались?

— На вторые полгода меня перевели из автобата в танковый полк. В роту материального обеспечения. Командиром полка был мастер спорта по велосипедному спорту. Они были дружны с Владимиром Александровичем Алейниковым, который когда-то возглавлял БАТЭ, а в то время руководил спорткомитетом. Борисовская команда играла в чемпионате БССР. Меня привлекли. Вторые полгода службы играл за БАТЭ. Правда, в итоге мы заняли 21-е место… Играли с Барановичами с стыках. Тогда участники чемпионата делились на две подгруппы. А в следующие полгода службы я суток 30 провел на гауптвахте.

— За что?

— За всякое. Армия — это же ограничения. Начальники не всегда умнее тебя. А их поручения нужно выполнять. У меня все это вызывало внутренний протест. Вот приходит командир. А я ко сну готовлюсь. Стою себе в какой-то спортивной майке с надписью на груди. В общем, в неуставном виде. Он сразу: «Двое суток». Пока меня ведут, слово за слово… Уже не двое, а десять суток губы :). Там посидел, еще что-то не то сделал — плюс дополнительных десять суток. Так и служил.

— А последние полгода?

— На целине провел. Командира полка сменил человек, который к спорту относился не очень, а к друзьям предыдущего командира — еще хуже. Меня стали гнобить. А тут подоспело летнее время. Меня не выпускали тренироваться. Но требовался батальон для уборки урожая. Я как раз на губе сидел. Приходит командир. Не помню, который именно. Кажется, зампотех назывался. Говорит: «Ты как, хочешь поехать на целину или хочешь остаться на губе?» — «Знаете что, а я ни в чем не потеряю. Поеду — особо напрягаться не стану. Не поеду — дома все время буду появляться. Тут близко». Он посидел, подумал-подумал… Говорит: «Лучше езжай, чтобы в части было меньше ЧП из-за тебя».

— Куда поехали?

— Краснодарский край. Зерно убирали. Но я был командиром отделения.

— Выполняли административные функции?

— Да :). В общем, во второй год службы мяча я практически не видел. Хотя в Макинске, где мы урожай собирали, как-то проводился турнир. Поучаствовали. Местные ребята предлагали после армии приехать играть к ним. Но я отказался. Что мне там было делать? Хотя сейчас армию с улыбкой вспоминаю. Сдаешь себя вождение на время. В противогазе. А машину в конце нужно задним ходом припарковать. Некоторые ребята так ее загоняли, что потом авто нельзя было расшевелить :).

— В некоторых командах ведь делали армию.

— Да. Многие ребята позже стали служить в лидском «Обувщике». Помню, поехали с ними играть. За день до матча проводили разминку на стадионе. Лидчане тренировались сразу за нами. И вот стоят тренеры обеих команд на бровке и общаются. Наш: «Проблемы с составом. Есть травмированные». Лидский: «У меня тоже проблемы с составом. В команде 40 человек. Не знаю, как 18 выбрать» :).

— Тогдашний футбол сейчас кажется каким-то очень легендизированным.

— Ну, и правильно. Тогда же не было видеокамер. Никаких инспекторов матча тоже не было. Если какая-то команда очень сильно хотела победить, на поле могло произойти все что угодно.

— Что, например?

— Мы в одной игре не должны были проигрывать. Возле наших ворот назначается угловой. Все тусуются по штрафной, стоит обычный при стандартах гомон: «Возьми этого, возьми того». Судья смотрит на нашу тусовку и говорит так ласково: «Ну, чего вы переживаете? Я же здесь. Ничего страшного не случится». Идет подача — сразу же свисток, как будто был толчок со стороны игрока атаковавшей команды. То есть судьи виртуозно решали исходы матчей.

— Как еще?

— Помню, смотрел футбол в Борисове. Ситуация такая. Матч судит местный арбитр. Потому что иногородние не доехали. В штрафной сталкиваются два игрока атакующей команды. Рефери назначает пенальти. Оборонявшиеся: «Как так?! Наших же там не было!» — «Я все видел — пенальти». Такие были времена. Хотя и заруб хватало. В какой-то период возникло предприятие БелавтоМАЗ. Как раз объединяло три команды. Три «Торпедо» — из Минска, Жодино и Могилева. Председатель профсоюзного комитета перед этими матчами приходил к нам и говорил: «Ребята, если вы сегодня победите могилевчан, получите премию. 50 рублей». А зарплата была 120. И вообще премиальные нам давали только по праздникам. Жили чисто на зарплату. Хотя, помню, за победу в Кубке БССР мне даже сделали запись в трудовой: «За высокие производственные показатели». Премии получил 50 рублей.

— С судьями понятно. А игроки как себя вели?

— Подлости не было. Но уловок хватало. Я начинал левым защитником. Если на краю попадался быстрый оппонент, основной задачей было перевести его на другой фланг.

— Как?

— Где-то подкатишься не очень чисто, где-то ущипнешь на первой минуте :). В футболе же много нюансов. Человек после такого подумает: «Зачем мне лезть к этому костолому? Лучше поискать счастья на другом фланге». Маленькие хитрости. Камеры не использовались, можно было что хочешь делать. Нападающие вон любили с защитниками пообщаться. Соперник стоит и что-то тебе рассказывает. А сам периферийно смотрит за происходящим на своей половине. Ты, хочешь или нет, но отвлекаешься на него. И тут пошла атака соперников. И он уже летит на всех порах перед тобой… Люди могли выходить на поле под чужими фамилиями. Журналистов тогда не было в нынешних количествах. У нас в Жодино жил такой товарищ Федя Агаев. Сейчас сидит. Надолго посадили. Так вот Федя писал в жодинские газеты отчеты о наших матчах. Команда приезжает с выезда, он на белорусском языке спрашивает: «Як згулялi?» — «2:1. Победили». Рассказывали, кто забил. Не более того. И на следующий день в газете выходила статья на два листа с описанием всех моментов матча. Вот это был уровень сочинительства :). Все равно никто из читателей проверить не мог.

— Вы как-то рассказывали историю о первой тренировке возродившегося БАТЭ, мол, до конца ее провели лишь трое. Почему-то это кажется если не сочинительством, то преувеличением.

— Команда действительно была собрана по объявлению. Практически так. Пришли все, кто когда-то где-то играл в футбол. Кто-то с лишним весом. Любители, в общем. А до того в Борисове существовала команда «Фомальгаут».

— Вы за нее играли.

— Да. Изначально Капский к ней не был причастен. Командой занимались люди, которые взялись за это дело в 1994-м, кажется. Мы слово «Фомальгаут», кстати, не все выговаривали :). Никто не знал, что это звезда, под которой родились двое из трех учредителей главного спонсора. Прикольно было. Особенно на выездах. Информаторы начинали: «Фом, Фмгль… А, команда из Борисова» :). Правда, и БАТЭ изначально не все умели произносить. Говорили с ударением на первый слог. Практически «Батя» получалось :). В общем, «Фомальгауту» не хватило чуть, чтобы выйти в первую лигу. На последних этапах — одна-две игры — подключился Капский. Стал помогать личными деньгами. Обещал поощрения в случае побед. Грубо говоря: «Победите «Нафтан», получите тысячу долларов». А для нас тогда это были сумасшедшие деньги. Кажется, 1995 год. И, видимо, неудовлетворенность Капского проектом «Фомальгаут» компенсировалась в желании возродить БАТЭ.

— И что случилось?

— В «Фомальгауте» начались странные времена. Пригласили какого-то тренера из Украины. Откуда именно его взяли, не знаю. Марьяшко фамилия. Привез чемодан конспектов Лобановского и думал, что все получился, как у Валерия Васильевича. К сожалению, не вышло. Я понял, что ловить там больше нечего.

— Почему?

— Первая закупка инвентаря. Вместо футбольных мячей покупаются гандбольные… Непонятно. Для футбольной команды закупаются гандбольные мячи.

— Зачем?

— Я задавался тем же вопросом. Мне было уже 30 лет. Такой футболист никому не нужен, особенно если рот любит открывать. А молчать по поводу работы нашего тогдашнего главного было нельзя. Тренировка. Выпал снег. Его подтопило. Потом ударил мороз. Не поле, а каток. Ну, ладно, работаем. А Марьяшко заставляет на этой корке тренировать удары через себя и в падении головой. А потом начинает: «Что, б##, за инвалиды?! У одного палец отбит. У другого шея выкрутилась направо, не разгибается, у третьего переносица разбилась». Благо тут поступило предложение от БАТЭ. И вот пришли мы на тренировку, о которой ты вспоминал.

— И что?

— Юрий Иосифович Пунтус только приехал с Сахалина. Привел некоторых своих людей типа Саши Зубковского. Ну и, видимо, решил прибить лишних первой тренировкой. Дал спираль.

— Только закручивать?

— И раскручивать. Сто, двести, триста, четыреста — четыреста, триста, двести, сто. И так три серии рывков. Причем бегали мы рядом с базой. В пионерском галере «Солнечный берег». Для нас расчистили круг. Но все равно снег, наледь. Начинали все. Заканчивали мы с Зубковским и еще одним парнем. На следующий день футболистов резко стало меньше. Пришлось Юрию Иосифовичу ехать на «Смену» и решать вопросы по людям. У нас таким образом появились Тихомиров, Бранфилов, Рындюк, Саша Баранов… Хотя это было позже. А чуть раньше приехали играть спарринг как раз со «Сменой». Команде было две недели. Кто в лес, кто по дрова. После той игры думал: «Зачем мне это в 30 лет? Куда я залез?» А озвучивалась задача по выходу в первую лигу. И я знал, какой у этого соревнования уровень. Тогда подумать не мог, что задача будет выполнена. Не говоря уже о еврокубках. А потом пришли Федорович, Рындюк. Постепенно Пунтус выстроил команду.

— Условия?

— Никаких. Тренировались на школьных стадионах. В Борисове по-другому было никак.

— Зато, наверное, весело было.

— Не без этого. Весна, помню, наступила. Солнышко пригрело, хорошо так. Юрий Иосифович по делам поехал в федерацию. Вместо себя оставил человека, который тренировал БАТЭ еще в 70-е годы. Пожилой мужчина. Дал он нам квадраты. Сам сел рядышком на лавочке. Мы играем-играем, что-то квадрат не заканчивается, подустали уже прилично. Присмотрелись, а дядечка наш спит :). Мы взяли втихаря собрали мячи и пошли на обед. Не опоздали. Тренер наш проспался на солнышке и пришел. Виду не подал, сел кушать :). Мы Юрию Иосифовичу тоже ничего не сказали, посмеялись и забыли.

— Больше никто не засыпал?

— Засыпал. Мы жили в Дудинке и оттуда ездили на тренировки в борисовский бассейн. В какую-то школу. Нас перевозил микрофавтобус фирмы Stalker. Машина маленькая, потому добирались до места группами. И вот как-то мы закончили тренировку в бассейне. Загрузились в микрик. Смотрим — одного нет. Стали искать. Заходим в фойе школы, а он там спит перед аквариумом с рыбками. Весна, витаминов не хватает, нагрузку получил :). Мы стали человека травить, спрашивать: «Как так?» Он говорит: «Смотрел-смотрел на рыбок — и заснул :)». После у того игрока появилась кличка «Ихтиандр» :).

— Вспомните молодого Капского.

— Он учился. Когда только пришел в футбол, все внимательно слушал и впитывал. Не стеснялся. Общался со многими футболистами. Мирошкин, Сергель — что-то брал от них. Общался с Пунтусом — что-то брал у него. У человека было желание оставить память о себе. Городской стадион, например. В 1984-м я там тренировался. Не стадион, а бомбоубежище. Большая металлическая дверь закрывалась поворотом массивного такого колеса. Заходишь — внутри печка. Воды никакой никогда не было. Мы мылись под колонкой. А потом там появился стадион с раздевалками, в которых есть души с горячей водой. Скажи мне об этом в 1984 году, я бы не поверил. Сейчас же Капский разбирается во многих околофутбольных нюансах лучше всех в стране. Он, как шахматист, который видит на несколько ходов вперед.

— После окончания игровой карьеры вы дважды начинали работы в БАТЭ…

— Когда команда начала преуспевать, стала формироваться традиция очень теплых отношений внутри нее. Потом я это осознал. Понимаешь, когда попал в «Динамо», в клубе мне многое было дико. Откуда чего ждать? Кто чем руководит? В БАТЭ же все ясно. Есть Капский. Есть люди, которые делают то, что сказал Капский. Когда я уходил из БАТЭ в «Динамо», Анатолий Анатольевич сказал, мол, всегда будет рад видеть снова. В феврале я уволился из «Динамо» и только в июле вернулся к работе. А быть безработным — это очень сложно. Очень сложно ощущать свою ненужность. Потому благодарен Капскому за возвращение.

— Так, а как вы уходили?

— Я был директором БАТЭ. И тут состоялся переход Игоря Криушенко в «Динамо». Игорь Николаевич позвал меня. Да, административная работа — это хорошо, но хотелось быть ближе к футболу. Вечер. В девять с предложением стать его ассистентом позвонил Криушенко. В десять — Капский с вопросом: «Ты с нами или против нас?» У него не бывает промежуточных состояний. Попросил у Криушенко время на раздумья. Капскому ответил: «Давай завтра приеду, нормально поговорим». Ночь не спал. В итоге решил согласиться на предложение Криушенко. Мне работа тренера была ближе административной.

— А как же статус? Зарплата?

— В «Динамо» мне стали платить почти в два раз больше, чем в БАТЭ. Знаешь, вот я о чем хочу сказать. Мне кажется, уход Криушенко, каким бы он ни был, простимулировал Капского. БАТЭ впоследствии поднялось на более высокий уровень. И любое революционное действие, которого ты не ждал, побуждает контрдействие. В борисовском случае все получилось хорошо.