Карина Ежикова начинала заниматься гандболом в Бобруйске, но затем уехала в Россию, сменила гражданство и стала выступать за местную «молодежку». Однако вскоре из-за проблем с сердцем вынуждена была завязать с профессиональным спортом. Поработав менеджером в кадровом агентстве, Карина рискнула приехать на просмотр в минский «БНТУ-БелАЗ», где сумела не просто заиграть, но и попасть в национальную сборную Беларуси.
«Трудоголик? Ага, рабочая лошадка»
— Прошу прощения, что немного опоздала. Задержалась в больнице.
— А что случилось?
— Ахилл побаливает. Надеюсь, ничего серьезного. Ай, я всегда так. Работаю, даже через боль. Другая на моем месте попросила бы выходные. Но я — никогда. Что ж, вся в отца, отмороженная.
— Чего же вы на отца наговариваете?
— Да все нормально. Мы просто как-то с папой в магазин зашли, а я на костылях была, папа встретил друга и давай ему рассказывать, какая дочка молодец, бьется за команду. Кто-то бы жалел, говорил, какая травма серьезная, но это не про моего отца. Тут друг и сказал, что холодом повеяло.
— Тонкая шутка. Я думаю, Александр Ёжиков просто гордится своей дочерью.
— Не то слово. Последнее время совсем сентиментальный стал. В Могилеве играли сборной против полячек, приехала вся моя семья из Бобруйска. Мы уступили — вот я и заревела. Поворачиваюсь к папе, а у него тоже слезы ручьем. Я только смеяться начала, как это увидела. Он и во время гимна может заплакать — как российского, так и белорусского. Мама как-то держится. Папа раньше тоже виду не подавал, а теперь уже проявляет эмоции.
— Что изменилось?
— Точно не знаю. Ну вот, допустим, разные знакомые стали ему чаще звонить спрашивать. «Ёжик», у тебя дочка есть? Спортом занимается? Это она за сборную играет? Папа только утвердительно отвечает. Потом уже нос кверху поднимет и ходит по квартире. Наверное, все это я пойму, когда у самой дети будут.
— Значит, один человек точно прочитает это интервью.
— Я бы сказала два. Еще мама. Она у меня читает всю прессу обо мне.
— А мама, Ирина Ёжикова, что за человек?
— Ой, она внимательно следит за моими выступлениями. Это самый строгий критик. Мама никогда не будет мне льстить. Большое дело, когда есть такой человек, который говорит правду в лицо. Правда, иногда перегибает. Порой хочется, чтобы она просто похвалила как мама. Но нет… Помню «Городничанку» выиграли «+10». Подхожу к маме, улыбка до ушей, а она мне говорит, что в том и том эпизоде можно было и забить. Обидно было. Теперь мы тактику поменяли. Сначала она меня в любом случае поддерживает, а когда эмоции утихают, мы конкретно разбираем каждый момент в матче. Доходит до того, что мама фиксирует каждое мое действие. Я ей благодарна за это.
— Судя по всему, ваши родители — спортивные люди?
— Именно. Мама — бывшая гандболистка. Помешала продолжить заниматься спортом ей я. Как? Родилась. А вот папа баскетболист. Раньше был профессионалом, а теперь играет с любителями в НБЛ. И бегает как сумасшедший! Молодые ребята не упадут за мячом, а он себе все отобьет, потому что борется до последнего. Хотя жалуется потом. У меня и тетя гандболистка в прошлом — Марина Братенкова. Сейчас в Германии тренирует. Неудивительно, что я пришла именно в гандбол.
— А как пришли?
— Сначала вообще большим теннисом занималась. Уже мечтала, как стану великой в этом виде спорта. Но в итоге как-то не сложилось. То ли в Минск нужно было ехать, то ли деньги где-то искать, чтобы выйти на новый уровень. Но тут мне мама и тетя посоветовали гандбол. Я долго противилась. Еще специально называла гандбол с таким явным «гэ», подчеркивая неуважительное отношение к нему. Теперь уже смеюсь с этого. А мама, наоборот, после любой травмы просит, чтобы я заканчивала.
— Вы сами гордитесь собой?
— Нет, даже не вижу причины. Я не добилась чего-то сверхъестественного. Как и все спортсмены, просто выполняю поставленные перед собой задачи. Плюс не считаю себя талантливой или особенной. Кому-то что-то дано от природы. А есть обычные трудоголики, которые идут к своей цели.
— И вы скорее за счет труда добились успехов в спорте?
— Ага, рабочая лошадка.
— Что ж вы так грубо?
— Просто родилась в год лошади. Я еще, когда за российскую молодежку выступала, у нас все были такие немаленькие девушки. Многие за метр и девяносто сантиметров ростом. Я казалась в этой команде крошечной и беспомощной. Вот нам многие и говорили, что не зря родились в год лошади. Сборная так сборная.
«Запрещали красить ногти, чтобы думали только о гандболе»
— Пятничная галерея «Show girls» на нашем сайте, посвященная гандбольному клубу «БНТУ-БелАЗ», получилась огонь. Согласны?
— Ну, хорошенькие девчонки. Проблема только в том, что если прийти к нам на матч, то можно не узнать некоторых по фотографиям из галереи. Мы же все в форме, без косметики. А если кто-то после тренировки в раздевалке начинает краситься, мы сразу подмечаем: «Ага, уже куда-то собралась красавица». Или даже если кто-то джинсы натягивает, а не просто спортивные штаны, значит, что-то уже не так. В целом, у нас доверительные отношения.
— Все-таки женский коллектив — это очень сложный организм.
— Так, наверное, везде по жизни. В любом коллективе есть разные люди со своими делениями на группы. Кто-то кого-то недолюбливает, кто-то к кому-то хорошо относится, кто-то плохо. У меня с девчонками никогда проблем не было. Не лезу туда, где мне не положено быть. Кто хочет со мной пообщаться на близкие темы, рада пойти на контакт. Плюс всегда везло с коллективами. Но есть все-таки минус в любой команде — это разговоры за спиной. К сожалению, так везде. Это неотъемлемая часть женщин, им нужно выговаривать все, что есть внутри. Ладно, было бы это просто обсуждение, а то ведь иногда и наговаривание бывает.
— И что о вас говорили?
— Было несколько забавных историй, но их мы, наверное, широкой аудитории рассказывать не будем.
— Когда проигрываете, у вас сильная депрессия?
— Поражения бывают разные. Когда абсолютно игра не удалась, могу телефон на весь день выключить и уйти в себя. Думаю, правильно делаю. А то могу кого-нибудь и послать, и хорошенько подпортить настроение. Но чтобы биться головой об стену и сходить с ума, то нет. Но я все-таки не умею проигрывать. Это еще с детства. Могла папе в карты проиграть и из-за этого кричать, что уйду из дома. Правда, куда я могла там уйти?! Уходить-то некуда было. Кружила возле дома, потом возвращалась. Получала будь здоров от родителей!
— Смело.
— Да я вообще упрямая. Помню историю. Не ем капусту в голубцах, и все тут. Раскручиваю ее, и выедаю только мясо. Дальше просто сижу. А родители ждут, когда я перейду к капусте. Я же час просто сижу, они начинают меня уговаривать. Это еще больше не люблю. Меня наказывали. Так и воевали. Сейчас только понимаю, что мне дали прекрасное воспитание. Все было действительно по делу.
— Драки у девушек бывают?
— В минской команде не встречала. А вот, когда выступала в России, там бывало. И за молодежную сборную, и за волгоградскую команду. Но мне почему-то еще не приходилось участвовать. Только поворачиваю голову, а там уже все закончилось. Все равно бегу в толпу. Ведь первая реакция «наших бьют». Правда, без толку уже лететь, быстро разнимают. Так что волосы еще никому не дергала. Наверное, Бог бережет людей от меня.
— Ваш тренер матом кричит?
— Нет. Константин Григорьевич — очень интеллигентный человек. Даже если игрок реально виноват, он делает замечание как бы извиняясь. У каждого тренера свой подход. Мне, допустим, было очень непривычно после Волгограда. Там нам так говорили: «Эй ты! Ну, ты! Куда ты бросила вообще?» А здесь: «Слушай, нормально бросила, не переживай».
— Неужели в Волгограде все так жестоко?
— Отчасти. Мне было 16 лет, когда туда приехала. Остальным девочкам тоже. Возраст, сами понимаете, сложный, нужно за всем следить. Вот и стали тренера для нас вторыми родителями. Доходило до того, что ногти нельзя было красить. Чем объяснялось? Думаешь не о гандболе. Поэтому я даже не говорю про отбой. В десять часов вечера железно нужно было быть на месте. Возможно, это правильно. Когда вырываешься из дому, хочется многого попробовать. Может, было слишком строго. Ведь наказывали по-разному.
— Как именно?
— У нас вообще была, скажем так, дедовщина. Старшее поколение учило младшее. А наказывать могли финансово, или разрешали только до восьми вечера гулять, поужинала — и в общежитие, и так месяц. Или полы могли мыть в коридоре. Правда, я не могла придумывать наказания. Мне всегда жалко было девочек после мыслей о том, как с нами поступали. Меня так и называли – «добрый полицейский». Так что я ничего не решала. «Ёжику» говорили уходить в сторонку, а не защищать младших. Вообще, есть что вспомнить. Это время дало большой опыт, который еще пригодиться в жизни.
— Практика показывает, что вы не только в спорте можете работать.
— При желании вообще многому можно научиться. Ну, трудилась я в кадровом агентстве. И прекрасно. Очень люблю работать с людьми. Бывало, придет три уникума, вот у тебя и поднятое настроение за целый день. Кадров хватало.
— Самые уникальные?
— Пришел как-то парень. Ну, как парень? Мужчина, наверное. В общем, с мамой человек пришел в 40 лет.
— Сомнения насчет парня или мужчины понятны. И что он хотел?
— Этот здоровый бугай только анкету заполнил. А его мама мне все рассказывала, какой у нее сыночек талантливый. Мол, его недооценивают. Я только смех сдерживала. А еще девушка пришла с двумя высшими образованиями и говорит: «Мне желательно работать с четырех и до девяти утра, пока ребенок спит. Могу даже уборщицей». Я как добрый полицейский уже хотела денег дать ей из своего кармана. Ведь сама недавно после гандбола искала работу. Позже узнала, что мое кадровое агентство — это лохотрон. Никакой работы там не искали. Моя совесть не позволила там находиться.
— Считается, что Волгоград — это крутой гандбольный город. Правда?
— Это действительно так. В плане развития гандбола он один из лучших в России. Так произошло во многом благодаря очень хорошему тренеру. Это Левон Оганессович Акопян. Он отличный специалист. Я поражалась ему. Он за мгновение различал и талант спортсменки в целом, и готовность выйти на отдельный матч. Левон Оганессович может подойти и сказать: «Сейчас выйдешь — забьешь! Поняла?» Таким образом он внушал уверенность. А у самой команды «Динамо» бывали разные времена. Когда-то и трудно приходилось, но клуб всегда держался на уровне.
«Дверь захлопнулась — полезла домой через балкон»
— Название вашей команды «БНТУ-БелАЗ».
— И что вас смущает? БНТУ или БелАЗ?
— В том-то и дело. Почему сразу две организации?
— Все очень просто. У нас два генеральных спонсора, которые имеют полное право выносить свою организацию в название команды. Много девчонок учиться в БНТУ, и сам университет здорово помогает с финансами. БелАЗ тоже выдает немало денег клубу, поэтому и о нем не стоит забывать. Но не так много, как тем же футболистам. Мы еще когда в Жодино приехали на завод на экскурсию, нам директор предприятия рассказывал, что вот футболисты три раза в Турцию на сборы ездили. А мы говорим, что возле БНТУ вокруг стадиона бегаем. Позже, правда, удалось выбраться за границу. Но все равно это немного не то. Понятно, что у гандбола никогда не будет того финансирования, которое есть в хоккее и футболе. Но мы все равно сидели на встрече со спонсорами, губки надув, и рассказывали, что мы — чемпионы Беларуси.
— У вас сейчас очень напряженный график. Устали?
— В последнее время да. После игры сборной так хотела домой, что пришлось через балкон лезть. Дело в том, что я подошла к входной двери, поставила две сумки. Одну занесла с ключами, потом пошла за второй, а в этот момент дверь захлопнулась. Все — не могу попасть домой. Пошла к соседям и полезла. Соседи не удивились. Это же мои девчонки по команде. Мы все живем в общаге БНТУ. Лезть не боялась. Вообще, главное в жизни спортсмена — не бояться. Да и домой хотела. Игр очень много, отдыха почти не было. Еще и ахилл сейчас болит — я на уколах и выступала. Знаю, что никто не оценит и через 10 лет никто не скажет, что вот была такая Ёжикова, она с больным ахиллом выступала. Но мой характер не позволяет по-другому.
— Но нельзя же так работать на износ. Ведь еще недавно вам запретили вообще заниматься гандболом из-за проблем с сердцем.
— Начнем с того, что оно у меня никогда не болело. Его просто «подловили» на одном из обследований в Волгограде. Может, я просто в тот момент переволновалась или еще что-нибудь. На самом деле, аритмию можно проследить у любого профессионального спортсмена. Я списываю это на то, что мой детский организм не выдержал резких российских нагрузок после сравнительно нетрудного графика в Беларуси. Да еще и врачи боялись дать добро после того, как Черепанов умер на льду.
— Теперь все хорошо. И даже за белорусскую сборную выступаете. Но почему до этого была российская?
— Приняла приглашение играть за россиян, так как они предложили первыми, а в Беларуси меня никто не знал, в «молодежку» никто не вызывал. Россия — топовая команда в гандболе, которая постоянно на международной арене. От такого мало бы кто отказался. Но сейчас с удовольствием играю за родную страну. Переход прошел нормально. Правда, я была три года на «карантине», и только в этом году мне можно было играть за Беларусь.
На самом деле, сейчас очень благодарна нашему тренеру Шароварову за то, что он не побоялся вернуть меня в большой гандбол. Это большая ответственность. Я была очень признательна, говорила, что могу и расписку написать на случай того, если со мной что-то случится. В итоге договорились каждые полгода проверяться, и тьфу-тьфу, все в порядке. Как будто и не было никогда этих страшных кабинетов кардиологии. Но мне кажется, что все это неслучайно. Все это был очень хороший жизненный опыт, который помог чего-то добиться в спорте. Да и вернулась домой не зря. Ведь, как говорится, где родился там и пригодился.
