Мы продолжаем цикл интервью «Семь ответов о важном» от Тамары Вятской. Это ответы на вопросы о вере в Бога, о смысле жизни, о мировоззрении, о Христе и христианстве. Иногда герои этой рубрики будут казаться нам далеко не идеальными (а мы сами разве идеал?), иногда ответы будут острее вопросов (так бывает, когда задеваешь сокровенное), иногда что-то будет выглядеть спорным (так давайте спорить!), но неизменным будет одно — впечатление, что поговорил с интересным собеседником о самом важном. Сегодня семь вопросов адресованы этнокультурологу Юлии Чернявской.
Юлия Чернявская: Атеизм для меня – тоже род веры. Только веры в то, что Бога нет.
ЮЛИЯ ЧЕРНЯВСКАЯ — этнокультуролог, специалист в области культуры повседневности, автор нашумевшей книги «БЕЛОРУСЫ: ОТ «YYYЭЙШЫХ» – К НАЦИИ», в которой отвечает на вопросы: ментальность и этническое самосознание белоруса в старину; изменения в них за 70 лет советской власти; как осознает свою “белорусскость” наш современник. Автор пьесы «Лифт», поставленной в Республиканском театре белорусской драматургии, пьеса “Буковки” идет в Могилевском облдрамтеатре под названием “Одноклассники”. Автор и ведущая аналитической художественно-культурологической программы «Без ответов», передач «Круги на воде», “Артефакт”, “Советская Атлантида”на TTT.BY-ТВ. Создатель литературного клуба GRAPHO.
1. Как-то вы сказали, что свой теперешний возраст любите больше, чем молодость. Почему?
— Для рефлексирующего человека ранняя молодость – время неуютное. Именно в это время человек впервые отчетливо видит, что мир устроен не так лучезарно, как он читал в книжках, как ему показывали в фильмах. Он видит несовершенство взрослых. Он хочет одновременно быть и самостоятельным и защищенным (этими же взрослыми), а защиты все меньше и меньше – да и самостоятельности негусто. Юность – пора несовпадений с другими и с собой самим. В человеке чередуется уверенность в собственном всесилии с неуверенностью даже в своем существовании. Юность – зигзаг.
Мне близка мысль Лидии Гинзбург: «Мы завидуем молодости — нет, не ее весельям. Молодость мы испытали в свое время и знаем, как она нерадостна и пустынна. Мы завидуем праву ее на страх, на чужую жалость, на глупость, на слабость и слезы в ночи… Ей можно, потому что где-то, на большой глубине, она не уверена, что все окончательно и всерьез. Неуверенность эта прокладывает тайные, путаные пути даже самоубийству; статистика ведь свидетельствует, что самоубийцы в большинстве своем — молоды. Вот какие права дарованы юности. Мы же, если хотим жить, должны быть очень бодрыми и гордыми».
По большому счету я заслужила собственное самоуважение после тридцати. Еще много сил, чтобы что-то делать, развиваться, любить, начинать новые дела – но уже и мудрость есть, и терпимость, и с самой собой не скучно. В молодости редко возникает такой вопрос к себе: скорее, себя «любят» или «ненавидят» (чаще и то, и другое вместе). Что до теперешнего возраста – я знаю, что я сделала уже. Знаю, чего стою. И еще надеюсь на некоторые сюрпризы от себя же.
2. Атеизм и безбожие — для вас одно и то же или разное?
— Нет. Атеизм для меня – тоже род веры. Только веры в то, что Бога нет. Ведь атеист не может быть уверен, не может ЗНАТЬ, что Бога нет. Атеист может верить в честь, в любовь, в дружбу, в идеалы. А безверие – это тотальная чернота и пустота.
3. Вы производите впечатление очень сильного человека. Но плачете ли вы? Если да — то по каким поводам?
— Ну, бывает. Чаще от неожиданной доброты, от растроганности, чем от обиды. От жалости плачу. В театре – если хороший спектакль. От книг бывает (но все реже). А в горе не плачу – каменею.
4. Что, на ваш взгляд, формирует личность — семья, школа, вуз, среда?
— Семья и книги. Умные учителя. Но уже лет с четырнадцати себя по большому счету формирует сам человек.
5. Можете ли вы с друзьями говорить о Боге? Для вас важно, к какой конфессии относится верующий человек?
— Я не очень люблю говорить о Боге. Мои отношения с Богом – это Его и мое дело. Я могу говорить об истории религии, о ситуации в Церкви – прошлой и нынешней, о религиозной философии. А Бог – это очень тайное, внутреннее. Среди друзей есть люди разных конфессий, и пока они не начали долго и постоянно долбить, что их конфессия — единственно верный путь к Господу, пока эти беседы не стали инструментом насилия и ненависти к инакомыслящим – до тех пор мы дружим. К счастью, таких среди моих близких всегда было мало.
6. Бывали ли у вас моменты, когда не хотелось жить?
— Да. Бывали и бывают. К счастью, они с лихвой компенсируются периодами, когда мне очень хочется жить. По большей части я очень жарко люблю жизнь.
7. Любовь — это…
Внимание.
Подготовила Тамара Вятская, КРЫНІЦА.INFO
