"Сегодня": "Батька вызывает тень душехвата"

21.04.2009 11:08
Архив Редакция

Президент Беларуси Александр Лукашенко заявил, что государство будет укреплять взаимоотношения с Римско-католической церковью

Президент Беларуси Александр Лукашенко на встрече с архиепископом митрополитом Минско-Могилевским Тадеушем Кондрусевичем заявил, что государство будет укреплять взаимоотношения с Римско-католической церковью. «Я удовлетворен теми отношениями, которые складываются между духовной и светской властями. Мы делаем все необходимое, чтобы эти отношения усиливались и были более прочными», — подчеркнул белорусский лидер.

«Мы только что отпраздновали Пасху, и прямая трансляция богослужения в минском архикафедральном костеле имени Пресвятой Девы Марии транслировалась по ТВ», — сказал Кондрусевич. Таким образом, принять участие в этом торжестве смогли многие жители страны, у кого не было возможности посетить костел. Архиепископ отметил важность того, что белорусское радио по воскресеньям транслирует богослужения на белорусском языке из этого костела.

Тадеуш Кондрусевич подчеркнул, что между государством и Римско-католической церковью есть взаимопонимание: «Мы идем вперед, есть динамика в развитии взаимного диалога». По его словам, особую важность имеет состоявшийся в минувшем году визит в Беларусь госсекретаря Ватикана кардинала Тарчизио Бертоне, который был принят президентом Беларуси. В ходе встречи были обсуждены вопросы развития Римско-католической церкви в Беларуси.

Мотивы Лукашенко понятны, все последнее время он пытается добиться принятия и поддержки своей личной власти на Западе. Он убежден, что благорасположение Папы римского может очень этому поспособствовать. И ради этого, он готов даже запустить католического «козла» в белорусский «огород». Точнее даже не запустить (он давно уже там орудует) а сделать для него поедание «капусты» максимально удобным и комфортным. В том числе, с помощью государственного телевидения. Задачи Лукашенко понятны, как не менее ясны цели и католических эмиссаров. Они не изменились за последнее тысячелетие — окатоличевание любым путем православного русского народа (в данном случае — его белорусской ветви).

Наиболее ярким примером в истории Белоруссии «крепких взаимоотношений с католической церковью» является, пожалуй, деятельность «кровавого епископа» Иосафата Кунцевича, как его называли в Полоцке. Ренегат из православной семьи, соблазненный к переходу в унию возможностью быстрой карьеры, он подобно всем предателям с неистовой ненавистью действовал против веры своих отцов. Писал сочинения в защиту унии с богопротивными нападками на Православие и сам на деле обнаружил к ней такую ревность, что стал проповедовать ее повсюду: на улицах, площадях, в церкви и частных домах. За короткое время он успел разными способами обратить в унию многих православных, за что его прозвали «душехватом». На появившейся в то время картинке Иосафат изображен был в виде диавола, с рогами на голове, страшным лицом и крюком в правой руке, которым тащил к себе души православных, а над его головой была надпись «душехват».

Униатские митрополиты Ипатий Потей и Иосиф Рутский высоко ценили деятельность Кунцевича и быстро продвигали его вверх по иерархической лестнице. Отправляясь в Киев в 1615г., Рутский взял с собой и Кунцевича, как орудие совращения в унию стойких в Православии киевлян. Пользуясь всякими незаконными и недозволительными путями, Кунцевич проник в Киеве в Печерский монастырь, где в Успенской церкви попытался провести диспут с монахами. Ощущая глухоту аудитории, он перешёл на открытое оскорбление православного духовенства. Все это вместе так разгневало православных иноков, что они стянули его с амвона, выволокли во двор и сильно избили. Только бегство спасло его от смерти.

Но это только распалило Кунцевича. Он сильнее прежнего стал издеваться над православными и преследовать их, особенно с 1617 года, когда открылось более широкое поприще для его деятельности: в это время он был посвящен в викарные епископы Полоцкого архиепископа, а с конца 1618 года, по кончине архиепископа Гедеона Брольницкого, назначен самостоятельным Полоцким архиепископом.

Известие о назначении Виленского архимандрита Иосафата, прозванного «душехватом», на Полоцкую кафедру, повергло в страшное уныние всех православных жителей Белоруссии. И не зря. С самого начала своей «пастырской деятельности» в Полоцке он стал открыто призывать всех к измене Православию. Для обращения жителей в унию он использовал различные средства — от обманных обещаний до угроз.

Сделавшись самостоятельным Полоцким архиепископом, Кунцевич в 1619 году выхлопотал у короля грамоту на подчинение ему всех православных церквей и монастырей в Полоцке, Витебске, Могилеве, Мстиславле, Орше. С тех пор ослепленный властью Кунцевич дал полную волю своей ненависти к Православию — он задался целью повсюду истребить его. На основании полученной королевской грамоты, Кунцевич во все пределы своей епархии разослал циркуляры, требовавшие от православных приходских священников незамедлительного принятия унии в своих приходах. У тех, кто не подчинялся этому требованию, он отнимал приходы и передавал их униатам. Православным священникам запрещалось под угрозой смерти появляться в местах, где находились церкви, они лишались права совершать богослужения, таинства, служить панихиды. Были запрещены похоронные процессии для православных: покойников приказывали вывозить ночью на кладбище через ворота, предназначавшиеся для удаления из города нечистот.

Как в самом Полоцке, так и во всех других городах Полоцкого воеводства, Кунцевич приказал запечатать все православные церкви. Священников, остававшихся твердыми в своей вере, силой изгонял из приходов, заковывал в железо, заключал в темницы и не только сам повсеместно угнетал православных, но и всячески побуждал к этому польских вельмож и городские власти. Православные пытались далеко за городом или деревней, в поле или лесу, строить временные часовенки, чтобы в них можно было молиться. Но и там на них нападали группы униатов-фанатиков и католиков, которые избивали и разгоняли людей, разрушали часовни.

Все это он делал с такой жестокостью и садизмом, что даже польские власти призывали его опомниться. Так, один из учредителей унии, канцлер Лев Сапега писал о Кунцевиче митрополиту Иосифу Рутскому: «Не один я, но и другие весьма осуждают то, что ксендз владыка Полоцкий слишком жестоко начал поступать в делах веры, и очень надоел и омерзел народу, как в Полоцке, так и везде … Ради Бога… вразумите его, чтобы он прекратил и оставил такую суровость, и скорее добровольно уступил могилевцем их церкви, не дожидаясь того, чтобы они сами и без просьбы отобрали их у него. Пожалуйста, ваша милость, держи его на вожжах».

Но именно такие «подвижники» и нужны были митрополиту Иосифу Рутскому. В 1620 году в Великое Княжество литовское приехал патриарх Феофан и здесь, по просьбе православного духовенства поставил во все епархии православных епископов. Сложилась такая ситуация, что во многих епархиях было по два епископа — православный и униатский. При таких обстоятельствах на Полоцкую епархию был поставлен православный епископ Мелетий Смотрицкий, ставший соперником Кунцевича. Когда жители города Витебска получили грамоту Смотрицкого, в которой он объявлял себя законным Полоцким архиепископом и обвинял Кунцевича в вероотступничестве, витебские граждане категорически отказались от повиновения Кунцевичу, и составили акт, передававший церкви и духовенство под власть Смотрицкого, признав его своим законным пастырем. Решение это было настолько единодушным, что в Витебске осталось всего несколько униатов. Примеру жителей Витебска тотчас же последовали жители других городов, преимущественно Полоцка, Мстиславля, Орши и Могилева.

Витебский воевода, усмотрев в таком акте выступление против королевской власти, поспешил в город, чтобы восстановить порядок. Но когда он собрал в ратуше суд над мятежными жителями, то последние с воплем и угрозами бросили свои шапки в кучу перед ратушей в знак непослушания, а вслед за этим подняли восстание.

Кунцевич отправился в Витебск и там вместе с воинами и личной охраной начал громить православные церкви и часовни, избивать священников, издеваться над горожанами. В своем неудержимом безумии он не останавливался даже перед древними святынями. Так были уничтожены уникальные старинные фрески Благовещенской церкви XII века, которые изувер приказал забелить.

В 1623 году в Варшаве состоялся очередной сейм, на котором с теми же требованиями, что и прежде, остановить насилие над православными, выступил Лаврентий Древинский. Он сказал: «Мы ничего не просим, кроме того, что уже более 600 лет нам принадлежит, что, как святыню, всегда сохраняли нам польские короли, что утвердил за нами и сам нынешний король своею присягою при своем восшествии на престол и самим делом, предоставив нашему патриарху посвятить нам митрополита… В Белоруссии Полоцкий архиепископ 5 лет уже держит запечатанными православные церкви Орши и Могилева. Граждане Полоцкие и Витебские, которые не могут иметь в городе по запрещению того же архиепископа, ни церкви, ни даже дома для отправления своего богослужения, принужденные по воскресным и праздничным дням выходить для того за заставы в поле, да и то без священника, так как ни в городе, ни близ города им не позволено иметь своего священнослужителя… Наконец, вот дело ужасное, невероятное, варварское и свирепое: в прошлом году, в том же белорусском городе Полоцке, тот же апостат-епископ, чтобы еще более досадить горожанам, намеренно приказал выкопать из земли христианские тела, недавно погребенные в церковной ограде, и выбросить из могил на съедение псам, как какую-нибудь падаль».

Насилие и жестокость стали принимать еще большие размеры. В ответ на это православные, выведенные из терпения, начали выражать своё негодование. Во многих местах Полоцкой епархии верующие стали открыто возмущаться, и люди, нередко с оружием в руках, вставали на защиту своих храмов и пастырей, непреклонных к унии. Могилевские мещане, узнав о приближении к городу Кунцевича и не желая впустить его, вышли на городские стены, расставили заряженные пушки и пригрозили, что будут стрелять, если тот осмелится подъехать к городским воротам на пушечный выстрел. В Мстиславле некто Масальский, при въезде Иосафата Кунцевича в город, едва не убил его из ружья, если бы в минуту исполнения своего замысла сам не был убит одним из слуг архиепископа. В Орше мещане хотели утопить его в Днепре.

По распоряжению Кунцевича, во всех этих местах церкви были запечатаны, православные священники разогнаны или сосланы в заключение, а некоторые из жителей были отданы под суд.

Ненависть Кунцевичу у православных достигла высшей степени. Ею, по словам Кояловича, известного историка, писавшего об унии, «заразились многие даже из униатов и отпадали от своего епископа», возвращаясь к Православию. Все это сильно разозлило Кунцевича. Он во что бы то ни стало решился восстановить свою власть и окончательно обратить в унию всю Белоруссию. Явившись в конце октября 1623 года в Витебск, он начал здесь такое страшное гонение против православных, в котором повторились ужасы первых веков христианства.

Так как все церкви у православных были отняты, то они построили за городом два шалаша, куда собирались на богослужение и здесь находили некоторое удовлетворение своим духовным нуждам. Кунцевич, с помощью вооруженной стражи, поспешил разорить эти шалаши, разогнал собравшихся к богослужению и выгнал из города всех православных священников.

Это переполнило чашу терпения православных. И на тайном совещании в ратуше, в котором приняли участие члены городского магистрата и почётные граждане города, было решено во что бы то ни стало избавиться от гонителя — епископа, лишив его жизни. Удобный случай к этому скоро представился. В воскресный день 12 ноября 1623 года, Иосафат Кунцевич возвращался со службы в Успенской церкви. Его архидиакон Дорофей внезапно напал на православного священника Илию, который проходил мимо, следуя на службу за город. Избив его до полусмерти, архидиакон Дорофей связал его и запер в архиерейской кухне.

Весть об этом поругании и насилии над православным священником быстро распространилась по городу и привела жителей в страшную ярость. С первым ударом вечевого колокола, все до одного: дети, взрослые, жены и старцы, вооружившись чем попало, напали на архиерейский дом. Освободив из заключения о. Илию, они набросились на архиерейских слуг, в том числе и на архидиакона Дорофея, и почти всех их ранили ударами сабель, бердышей и другого оружия. Потом ворвались в келью архиепископа и, бросившись на него с криком: «бей папежника, душехвата!», рассекли ему топором голову и добили выстрелом из ружья.

Убитого Иосафата выволокли из дворца на высокий берег Двины и, привязав к шее и ногам камни, сбросили в реку. Только на третий день, когда народное смятение несколько утихло, тело Иосафата было извлечено из воды, освидетельствовано в замке и на лодке отослано в Полоцк для погребения в Софийском соборе.

Для следствия и суда над мятежниками из Варшавы была прислана комиссия во главе со Львом Сапегой. Комиссия за три дня нашла виновных и, испугавшись приближавшихся к городу казаков, вызванных жителями на подмогу, спешно удалилась в Варшаву, где, после совета с королём, вынесла приговор.

При сопоставлении документов по делу убийства Полоцкого архиепископа бросается в глаза одно противоречие. В «Решении Комиссарского суда», составленном Витебским подвоеводой Ягоном Чженецким, говорится, что тело Кунцевича было извлечено из воды и освидетельствовано 15 ноября, т.е. уже на третий день. Однако в документе от 21 ноября Витебский магистр докладывает Оршанскому старосте, что тело «до сего времени в воде найти не можем». Возникают серьёзные сомнения: чьи останки были освидетельствованы 15 ноября 1523 года и к чьим «мощам» прикладывались и прикладываются миллионы униатов и католиков.

Православные жители города Витебска были жестоко наказаны за самочинную расправу с Кунцевичем: более ста человек были приговорены к казни, многих наказали кнутом, темницею, изгнанием. Имения всех виновных были конфискованы. Город лишили Магдебургского права: ратуша, в которой разрабатывался заговор против Кунцевича, была разрушена. Вечевой колокол и колокола собора были переплавлены в новый колокол, на котором было «увековечено» преступление жителей Витебска. Была снесена соборная Пречистенская церковь, где убили изувера. Вместо неё горожанам приказали возвести за свой счёт новый униатский храм.

Папа Урбан VII, узнав о наказании убийц Кунцевича, в послании к королю Сигизмунду III благодарил его и восхвалял его ревность к истреблению Православия. Папа называет Витебск «твердыней, защищавшей русских от унии» и радуется падению этой твердыни. По настоянию униатско-иезуитской партии и короля, которой руководили иезуитские придворные проповедники Фабриций и Грушевский, бывшие наставники Иосафата, папа признал Кунцевича «блаженным». Он не назвал его святым, так как знал о его жестокости, о его жестоком нраве, корыстолюбии и постоянном сутяжничестве.

К лику святых Кунцевича причислил в 1867 г. папа Пий IX. Но это мнение разделяли не все — канцлер Лев Сапега в Иосафате Кунцевиче видел отъявленного врага и нарушителя общественного спокойствия, которому совершенно чужд христианский мир и любовь к ближнему. Даже переписку с ним он считал для себя позорной. Только один папа, желая оскорбить и унизить Православие, согласился признать Иосафата «мучеником» и этим ввести в заблуждение простой доверчивый народ. Недавно умерший же папа Иоанн Павел II прославил Кунцевича как «апостола объединения». Именно ему молятся католики об «обращении» Белоруссии, именно его «иконы» стоят на самых почетных местах в костелах в республике. Именно его духовным наследникам открывает калитку Лукашенко, призывая на Белую Русь потомков душехвата.

Сергей Горбач, «Сегодня».

Как вам новость?